Когда пришло время отправлять эскадру Рожественского, морской путь из России на Д. Восток был совсем не обеспечен угольными станциями. Начали вырабатывать концессии на доставку угля в пути, но выработали только обычные образцы интендантской "работы".
Ежегодный бюджет нашего морского ведомства достигал в последнее время 115 миллионов рублей. Это почти вчетверо больше соответственного бюджета в Японии… И не мудрено. В состав этого бюджета у нас входит целая масса трат непроизводительных, баснословно высоких и прямо невероятных с точки зрения небюрократической. В морском ведомстве, да и в других, крупные бюрократические единицы у нас получают полностью свои сверхоклады, присвоенные должности, будучи не только на службе, но и потом, много лет спустя после этого, нередко даже после упразднения соответственной должности[57]. Благодаря этому, напр., должность морского министра в России оплачивается теперь шестикратным окладом на сумму в общей сложности около 115.000 рублей, — пятикратным окладом за ее бесславное прошлое и затем за настоящее[58].
Из этого бюджета до 40 миллионов рублей у нас тратилось ежегодно на судостроение и на ремонт судов. И невзирая на это, наш флот в Балтийском море оказался в начале войны в невозможно запущенном виде: когда понадобилось спешно отправить эскадру на Дальний Восток, сделать это было решительно нельзя; понадобилось менять котлы, чинить и менять ответственные части паровых машин, ставить новые аппараты, вооружение, доканчивать работы, запоздавшие на год и более[59]…
По мнению адмирала Бирилева[60], изложенному им в письме, которое было напечатано в газете "Нов. Время" в отмеченных выше непорядках виноваты были все, и начальники, и подчиненные, и все они "таскают головы на плечах только по неисчерпаемой милости Императора".
Вся организация морского ведомства, по словам адмирала Беклемишева, у нас была "приспособлена к мирной бюрократической деятельности", а когда открылись военные действия с Японией, то взаимные отношения главных частей управления в ведомстве, по словам того же адмирала, у нас могли быть кратко охарактеризованы следующим изречением, бывшим в Кронштадте у всех на устах: "Штаб воюет с Японцами поневоле, Технический Комитет держит нейтралитет, а Кораблестроение и Снабжение явно нам враждебны"[61]…
Перед войной с Японией мы не держали в Средиземном море никакого резерва; поэтому мы так сильно и запоздали с посылкою подкрепления Артурской эскадре. Раньше такой резерв, хотя и слабый, у нас там был. Надо было его развить, усилить[62]; вместо того осенью 1903 г. мы его совсем расформировали… А с 1905 года, опираясь на наш опыт, такой резерв в Средиземном море стала держать даже и Германия.
Благодаря этим непорядкам, мы послали нашу Балтийско-Цусимскую эскадру на Д. Восток не тогда, когда Японцы минной атакой обрушились на лучшие суда наши в П.-Артуре; — не тогда, когда, на виду у международного флота в Чемульпо, Японцы издевались над беспомощностью "Варяга" и "Корейца", которым растерявшаяся бюрократия в течение двух дней не давала знать о разрыве дипломатических отношений между Россией и Японией; — не тогда, когда наш тихоокеанский флот требовал себе поддержки извне, а только восемь месяцев спустя после этого и два месяца спустя его полного разгрома…
В параллель с этим следует привести пример полной мобилизации английского флота. В последний раз, после известного столкновения эскадры Рожественского с флотилией гулльских рыбаков у Доггербанки (в ночь с 8 на 9 окт. 1904 г.), английская эскадра по изданному приказу была мобилизована в 24 часа. Вот там есть активная морская оборона страны, a у нас ее, бесспорно, вовсе не было[63]…
Эскадра Рожественского не успела еще миновать Атлантический океан, а уже начались толки о необходимости посылки подкрепления для нее. Адмирал Бирилев подал об этом докладную записку, и содержание ее на страницах "Нового Времени" было предано гласности капитаном Кладо в целом ряде статей. Эти статьи в свое время наделали много шума и принесли немало вреда России: благодаря этой шумихе, эскадра Рожественского была задержана в пути и стала ждать подкреплений; Японцы получили возможность проверить все имевшиеся в их распоряжении данные о нашем флоте и о новых вспомогательных эскадрах; они могли довольно верно рассчитать время прибытия Балтийско-Цусимской эскадры к берегам Японии и могли использовать это нежданно-негаданно явившееся в их распоряжение время для ремонта судов, для замены расстрелянных пушек новыми, частью для отдыха, частью для спокойного обучения личного состава боевой стрельбе[64].
57
В газете "Русь", 1907 г., № 98, от 8 апреля в статье "Морские трутни" сообщено, напр., что "бывший наместник на Д. Востоке Алексеев, устроивший нам Японскую войну с потерей Маньчжурии, Квантунга, П.-Артура и всего русского флота, говорят, продолжает получать чуть не 140.000 руб. в год; точно также бывший московский генерал-губернатор Дубасов, говорят, тоже продолжает получать 75.000 руб. да еще 2.000 руб. ежегодной аренды" и т. д.
58
В той же самой статье газеты "Русь", 1907 г., № 98, помещены следующие данные:
1) Бывший управл. морск. мин. Чихачев, богатейший человек в России, продолжает получать тоже самое вознаграждение, что и прежде, т. е. 18.000 p., хотя министерством давно уже не управляет. Кроме того, он получает еще соответственное вознаграждение в Государственном Совете.
2) Бывший управл. морск. мин. Авелан, за кратковременное и… пребывание на своем посту, продолжает получать не только свои 20,412 руб., но еще 4,000 руб. ежегодной аренды, да еще то, что следует по Государственному Совету.
3) Бывший морской министр Бирилев, очень богатый человек, за свою… деятельность получает бывшее содержание 18,540 рублей и, вероятно, еще по Государственному Совету.
4) Бездетная вдова бывшего управл. морским министерством, Шестакова, вышедшая потом замуж за состоятельного директора морского корпуса Доможирова и снова овдовевшая, получает, по слухам, совершенно незаконно пенсию в размере вознаграждения ее первого мужа, т. е. 18,000 р. в год.
5) Богатой дочери бывшего управл. морским мин. Тыртовой тоже будто бы оставлена пенсия в размере полного содержания ее отца, что уже совершенно непонятно, так как… Далее следует перечень "заслуг" Тыртова.
В этом же перечне указан ряд других удивительных ассигновок лицам, незаконно (за другие услуги) произведенным в адмиралы и т. д.
59
Вот что пишет лейтенант Д. Вердеревский о том, как у нас производится ремонт судов (см. "Морск. Сборн." 1907 г., № 1, стр. 84): "Боевой корабль приходит в порт; команду с него разгоняют; вытащат из него котлы, машины и тому подобное; а затем порт с ничтожными средствами, с помощью десятка никуда негодных мастеровых, начинает якобы ремонтировать, а на самом деле — только изводить казенные деньги и портить судно. В результате ремонт никуда не годится, судно на 3–4 года выведено из строя, команда и офицеры разогнаны, и флот надолго лишился боевой единицы"…
60
Когда его назначили у нас морским министром, за границей были очень удивлены этому; и многие журналы и газеты немало злорадствовали по поводу назначения на такой важный пост "адмирала, который не плавал"… А когда мы погубили наш флот под Цусимой, журнал "Lustige Blätter" выпустил специальный номер (1905, № 29) под названием "Helden", посвященный нашим "героям" сухопутным и морским.
В этом альбоме адмирал Алексеев изображен в игривой беседе с кокоткой. Текст гласит: "Geld habe ich keins, ma chere; die Kasse von Rothen Kreuz ist erschöpft".
Для характеристики адм. Скрыдлова, который был послан заменить собою трагически погибшего адмирала Макарова, не понадобилось никакого текста: адмирала изобразили в "веселом" настроении в компании с целой "флотилией" из опорожненных бутылок шампанского…
Под портретом Рожественского, изображенного в японском одеянии, с повязкой на голове и с веером, была помещена подпись: "Den "Potemkin" hätte ich haben mussen; — da sind wenigstens die Matrosen tapfer!.."
A под портретом "неплававшего морского министра" Бирилева было подписано: "Ich kann die Freihet verlieren; ich kann die Hose verlieren; — ein Schiff kann ich nicht verlieren"…
Небогатов в этом альбоме изображен в положении отчаянно страдающего морской болезнью, а текст гласит: "Іch muss mich sofort "übergeben!" Кто знает немецкий язык, тот поймет эту фразу.
62
Доклад капитана Кладо о необходимости усиления этого резерва был сделан им 26. III. 02. Его предложение отвергли те самые деятели, которые потом готовили к плаванью Б.-Ц. эскадру (см. "Hoв. Bp.", 1906, № 10.760).
63
Периодом плавания военных судов официально у нас считалось только время, примерно, с половины мая до половины сентября; в остальное время механизмы разбирались, части их сдавались в портовые магазины, команда переселялась в казармы, офицерство разбредалось кто куда. Так называемый "вооруженный резерв" судов, на которых, вне вышеуказанного периода, оставалось около четверти личного состава и большая часть запасов, заведен был только в П.-Артуре, на Черном море и отчасти в Либаве. Стало быть, все-таки к началу мая, а не к началу октября, суда должны были бы быть готовы к отплытию из Либавы и в 1904 году…