Крейсер "Днепр", когда стояли в водах Аннама, был выслан Рожественским навстречу подходившему к эскадре и долго ожидавшемуся Небогатову; к его отряду крейсер и должен был присоединиться; ночью "Днепр" увидал огни отряда Небогатова, шедшего ему навстречу, но подумал, что это Японцы, убоялся; не исполнив поручения, он вернулся назад[138]…
"Урал" совсем не решались пускать в крейсерские операции, т. к. его командир открыто мечтал о разоружении[139]… Мечта его не осуществилась: в бою крейсер был расстрелян и потоплен Японцами… Кроме вреда, в бою этот крейсер ничего не принес: транспорты и крейсера, их охранявшие, во время боя сбились в кучу и беспорядочно перемещались; крейсер "Жемчуг" отделился от остальных, чтобы подать помощь броненосцу "Алекеандр III-й", который горел с кормы и носа; но при выполнении этого маневра "Урал" неожиданно полез на корму "Жемчуга", свернул ему мину и кормовой аппарат, смял правый борт, погнул правый винт и остановил машину "Жемчуга" с полного хода. По счастью, мина лежала в аппарате без чеки; зарядное отделение отломилось и утонуло без взрыва; a то дело это могло бы кончиться плачевно[140]…
Перед боем "Рион" и "Днепр" были отправлены вместе с транспортами в Шанхай, как бы "для охраны" последних в пути… "Кубань" и "Терек" тоже были отосланы и не были в бою.
"Рион" и "Днепр" — это перекрещенные быстроходные пароходы Добровольного флота "Петербург" и "Смоленск". Их снаряжали в Севастополе, вывели из Черного моря под торговым флагом. В Красном море они сняли с себя личину и начали ловить и расстреливать английские суда, провозившие военную контрабанду для Японии. Это не понравилось Англичанам, и они сделали по этому поводу внушительное представление русскому правительству. В СПб. начали открещиваться от этих самозванных "пиратов". Англичане взялись изловить их и вручить им официальную бумагу, призывающую их в Кронштадт к ответу. Так все и было: в Индийском океане Англичане их изловили, передали им бумагу и попросили отправляться восвояси… "Пираты" были водворены в Кронштадте; а затем начальство сменило гнев на милость, перекрестило их и в отряде Добротворского отправило их на Д. Восток. ("Mope", 1906 г., № 19, стр. 694–695).
Относительно судов крейсерского отряда "Урала", "Кубани" и "Терека" — для 2-го издания книги один из наших товарищей сообщил следующие интересные подробности:
"Служить настоящими разведочными судами они не могли: жизненные части корабля у них были не защищены, вооружение на них было слабое, цель для неприятеля они давали громадную; их котлы простого пароходного типа не давали возможности в случае надобности быстро развить полный ход; да и состояние как котлов, так и трубопроводов было такое, что форсировать их работу было в высшей степени опасно. Самый полный ход их не превышал 17,5-18 узлов. К тому же верхнее дно у них никуда не годилось: местами дно было залатано брезентом, а поверх брезента было залито тонким слоем цемента. "Водонепроницаемые" переборки местами можно было продавить у них пальцем… При совокупности таких данных посылать эти суда на более чем вероятную встречу с каким бы то ни было неприятельским кораблем было более чем рискованно; и адмирал перед боем отправил их ловить контрабанду, отправил на такие рейсы, где мало было шансов встретить военные суда. Более удовлетворительны во всех отношениях были "Рион" и "Днепр"; им адмирал давал и более рискованные рейсы".
140
Командир крейсера "Урал" был спасен "Свирью" и доставлен в Шанхай. Там он обратился к командиру "Аскольда" с просьбой принять от него деньги. При вскрытии шкатулки он схватил лежавшую в ней сверху большую пачку денег со словами — "это мои", хотя по уставу полагается, чтобы на частных, хранимых в шкатулке, деньгах была надпись о принадлежности их такому-то (сообщено ко 2-му изданию книги).