Нойшванштайн не спешит раскрывать свои тайны. Каждому, кто пытается понять скрытый смысл вещей, с первых шагов по его залам становится ясно, что не для увеселений и повседневной жизни он строился. Нет здесь традиционных семейных портретов, сцен охоты и зачастую безвкусных, но зато привычных натюрмортов. Их заменяют мифологические герои, сцены из легенд и, изредка, исторические персонажи. Очевидно, что все подчинено единому замыслу, но сам он остается загадкой. Что же делать, где искать ключи к сокровищам Нойшванштайна? Ведь не довольствоваться же, в самом деле, словами экскурсовода: «Создатель замка, король Людвиг II Баварский, будучи сумасшедшим, воплотил в своем творении собственные безумные фантазии и романтические мечты…»?! Один из ключей — легенды. В росписи на стенах замка встречаются персонажи западноевропейских преданий о Короле Артуре и рыцарях Круглого Стола, герои скандинавского эпоса (в том варианте, который мы встречаем в операх Вагнера). Однако Людвиг не старался донести содержание самих легенд, но использовал их самые яркие моменты для передачи собственного замысла.
Этот замысел становится понятнее, складываясь из отдельных частей, подобно гигантской мозаике, когда ближе знакомишься с замком. Один из наиболее часто встречающихся мотивов — победа над драконом или змеем. Найти его можно везде: в декоративном орнаменте, на капителях колонн, деревянных резных ручках кресел, фрагментах росписей, бронзовой скульптуре и, наконец, на огромном изображении Георгия Победоносца в Тронном зале. Чем вызвано такое внимание к этому сюжету? Почему так много драконов и змеев, но не торжествующих, а обязательно побежденных?
В европейской традиции змей, дракон, чудовище, дикое животное символизировали низшую, животную, природу человека, низменные инстинкты и желания, которые необходимо было победить в себе. Победа рыцаря над драконом символизировала его внутреннюю победу над своим низшим «я». И значит, постоянно встречающиеся в Нойшванштайне изображения битвы с драконом — своего рода напоминание о ведущейся рыцарем непрерывной внутренней битве и призыв к бдительности. Людвиг хотел не просто передать романтику и благородство рыцарства, но и подтолкнуть к размышлениям и действиям. Для создателя Нойшванштайна рыцарство — не просто предание старины, это универсальный путь, на который никогда не поздно вступить. И в подтверждение тому — еще один интересный факт.
В Нойшванштайне каждое помещение играет свою роль. Холл перед Тронным залом посвящен легенде о Зигмунде и его сыне Зигфриде. Зигмунд владеет Нотунгом — волшебным мечом, дарующим непобедимость. Но он нарушает божественный закон, запрещающий использовать волшебство меча в своих личных интересах, и Нотунг ломается на две части.
Сын Зигмунда Зигфрид готовится к поединку со страшным змеем Фафнаром. В победе над чудовищем он видит свое предназначение, но ему нужно оружие. Герой обращается к гномам, владеющим тайнами созидания, с просьбой выковать ему достойный меч. Гном Миме трудится не покладая рук, но каждый сделанный им меч Зигфрид одним ударом разбивает о наковальню — нужный меч не получается.
Святой Георгий, поражающий змея. Тронный зал
Неожиданно Зигфрид находит две половинки сломанного Нотунга и просит Миме сделать меч из них. Гном берется за работу, но очень нерасторопно. Когда он в очередной раз отвлекается, Зигфрид берет молот и выковывает себе меч сам. Этим мечом он одним ударом разрубает надвое наковальню, им же он впоследствии побеждает Фафнара.
Поворотный момент легенды — когда Зигфрид еще не может понять, что его судьба зависит только от него, что он должен сам, только сам заново выковать меч, — изображен на стене в холле перед Тронным залом дворца. Мы бы и не обратили на него особого внимания, если бы не случай. Поздним вечером мы остались в замке одни вместе с Крепфом. Было невозможно удержаться от вопроса о тайнах и загадках Нойшванштайна, известных только его хранителю, — а вдруг?! К нашему изумлению, Крепф спокойно выслушал вопрос и утвердительно кивнул головой: да, есть такое. Потом подвел нас к той самой картине, на которой Миме кует меч, а Зигфрид никак не решается взять молот и тем самым принять свое предназначение. Крепф обратил наше внимание на огромный молот, изображенный на переднем плане картины, в том месте кузни, где он совершенно не нужен. И попросил посмотреть на молот с разных сторон. Мы стали передвигаться и тут заметили, что ручка молота — о чудо! — постоянно «поворачивается» к смотрящему. Художественный прием помог передать смысл картины: каждый из нас может оказаться (и периодически оказывается) в роли Зигфрида — перед тем или иным жизненным выбором. И создатель картины, «направляя» ручку молота на тебя, как будто говорит: «Ну что же ты? Не сомневайся, действуй. Возьми молот и выкуй свой собственный меч!»