На злополучной остановке уже было всё тихо, только присутствие синих полицейских машин выдавало сложность и печаль сегодняшнего утра. Томас заворожено остановился, пытаясь представить детали произошедшего. Вдруг раздался гудок, вытянувший его из коматозного состояния. Надо ехать. Томас мчался на всех парах, как о нём раньше говорили, но никак не мог избавиться от давящей на его железное сердце тоски… Казалось, что сомнения и переживания поразили его глубже, чем скорбь.
Том прибыл на конечную станцию Маринии. Здесь у него был целый час, чтобы отдохнуть и перезарядиться перед обратной дорогой. Он посмотрел вдаль на гонимую ветрами морскую рябь, едва различимую вдалеке. Доносившийся из-за бугра свободный бриз зазывал Томаса бросить всë и остаться.
Бросить всё? А что он может бросить? Он создан, чтобы кататься по рельсам своей чётко отмеренной жизни, которая давно отлажена, и в которой он, между прочим, может считаться вполне успешным.
Мимо проехал погрузчик. Том отвлёкся от моря мыслей и стал внимательно наблюдать за машиной. В противоположность локомотиву, погрузчик был спокойный, уверенный, никуда не спешил и выполнял работу, филигранно оттачивая каждый шаг. Томаса снова загрузили, а привезённый товар переложили в большие грузовики, держащие путь в город. "Трасса А-двенадцать перекрыта, езжайте другой дорогой", — кричали им вслед грузчики.
Пятнадцать ноль-ноль: отправление в обратную сторону. Томас набирал ход, нескончаемо прокручивая фразу в голове: "езжайте другой дорогой".
"Великие рудники, если бы только на один день можно было стать свободным и выбрать себе другую дорогу!" Эта идея, казалось, пропитала не только экспресс, но и каждый его вагон. Состав трясло, из-под колёс скрипела, стонала и вырывалась искрами его прошлая жизнь, а Томас нёсся с такой скоростью, что уверенно бил все свои рекорды. Хотя в Маринии у него проверили все ведущие механизмы, мастера не учли то, что могут сделать идеи. Томас был заражён одной из них и не мог думать больше ни о чëм. Он уже не видел ни железной дороги, ни времени, пока энергия жизни не подняла его передние колёса… но вместо взлёта к звëздам, снесла его с рельс…
Падать было больно и совсем не по расписанию. Томаса стукнуло так, что он совершенно потерял ориентацию и понимание происходящего. Вскоре приехали спасательные службы, и началась трудоëмкая работа по установке поезда на рельсы. Когда стало понятно, что с полностью загруженным Томасом не справиться, были вызваны погрузчики. Именно их приезд и привлёк внимание Томаса.
Это были тяжёлые машины, не использующие железную дорогу или другие ограничения для своей работы. Они запросто справлялись с переноской товаров, их не пугали кочки и ямы, а их ленные лица будто бы говорили: "Куда торопиться? Всё успеется".
— Псс, — тихонько позвал Томас одного из погрузчиков.
Тот, не спеша, подъехал к Локомотиву и, непривычно грубо, спросил:
— Чё надо?
— Простите, а Вы всегда ездили по асфальту?
— Ну.
— И вы всегда можете поехать, куда захотите?
— Когда не работаю.
— И далеко Вы уезжали?
— Меня и тут всё устраивает. Слышь, чë пристал? Я тут дело делаю, пока другие валяются-отдыхают!
— Подождите, пожалуйста, подскажите, как научиться ездить не по рельсам?
— Тебе никак, — бросил погрузчик, отправив вслед смешок, и уехал прочь.
Томас и не знал, что погрузчики бывают такими невоспитанными. Пока машины разгружали его, он смотрел в высокое голубое небо, захваченный собственными сожалениями: "Ну вот, мечтал о свободе и новых дорогах, а в итоге вовсе лишился колёс".
К вечеру вагоны опустошили и оставили Томаса до утра стоять вне рельс, пока у ремонтной бригады не начнётся рабочий день. Томас продолжал лежать под звёздным небом в одиночестве, апатично вглядываясь в бесконечность. "А ведь я впервые не стою на рельсах", — вдруг осенило локомотив. Он постарался сосредоточиться на своих ощущениях, чтобы прочувствовать и запомнить каждый оттенок этого момента. Чем больше он осознавал своё положение, тем меньше его пугала полная неизвестность. Он по-прежнему был собой, двигатель был здоров, Томас полон сил и желаний. Оставалось только починить колёса!
До полудня Томаса всё-таки удалось эвакуировать в депо для ремонта. Высокий дядька с усами внимательно осмотрел локомотив и принялся что-то записывать в своих бумажках, очевидно, набрасывая план действий или список деталей. Тут-то Томас и совсем осмелел, решив, что лучшего момента, чем сейчас, у него уже не будет.