Новая хата оказалась неплохой, правда, без «удобств», а в смежной комнате ютилось ещё четыре тела, но «в тесноте, да не в обиде», к тому же в случае чего это был мощный боевой кулак. Верховодила хозяйка, бабулька под 70. Ей было насрать, чем мы занимаемся, когда приходим и уходим, ночуем ли вообще. Главное, чтобы вовремя платили, не барагозили, плядей не водили и поддерживали чистоту и порядок. Она вкусно готовила на всю ораву и пила с нами пиво. По праздникам и днюхам доставала из погреба свою фирменную вишнёвую настойку, ну не бабка, а золото, короче.
Я сразу стал любимчиком, предотвратив гибель девяти тел (вместе со своим). Дело в том, что я завёл привычку выходить поссать и перекурить под южными звёздами, когда все уже засыпали. Обычно прикуривал на выходе, проходя по коридорчику мимо отопительного котла, но на этот раз, хоть и был спросонья, что-то нехорошо торкнуло. Отведя спичку от коробка, я принюхался. Откуда-то вырывался со зловещим шипением газ. Его концентрация в воздухе была уже такая, что мутнело в башке. Не врубая свет, чтобы, не дай бог, не писдануло от искры, я кинулся будить сначала стариков, не врубающихся спросонья, в чём кипеж, потом остальную толпу, отогнал их подальше от дома и вызвал от соседей 04. Газовики починили какой-то клапан, а я с тех пор стал пользоваться у бабки особыми привилегиями, типа срать ходил не в общаковый скворечник на улице, а в тёплый хозяйский сортир дома, чем страшно бесил остальную команду.
Но городскую баню приходилось посещать в худшем случае раз в неделю, если не удавалось принять где-нибудь душ, и можешь себе представить, какое амбре стояло иной раз в наших двух комнатёнках на семь тел, ха-ха.
Четыре круга ада
— В первую учебную неделю помполит выдал нам по килограмму бланков: «Заполните анкеты, напишите автобиографии. Писать только правду до последней мелочи, всё будет тщательно проверено КГБ СССР. У кого есть судимости, или судимые родственники, можете не заполнять, визу вам не откроют». А у кого, млядь, в этой стране нет судимых родственников? Ты правильно понял — у мажорика Декса. «Далее, — продолжал помпа, — затребуйте характеристики со школ». Вот тут у меня внатуре матка опустилась — с моей характеристикой не то, что за рубеж, в крытку для особо опасных посадят. «В ВЛКСМ вы, естественно, все состоите?» Кто не состоял, объяснять, надеюсь, не нужно. «Керня, вступишь в училище. Далее изучаете все пленумы ЦК КПСС и проходите партком. На этом всё. Вопросы?» — «У меня дядька срок мотал», — почти одновременно выступили Лом и Васька. «Аминь, пацаны, поработаете в каботаже до армии». И последняя пуля: «Те, кто подлежат весеннему призыву, будут проходить практику на судоремонтном заводе, а визированные осенники на судах загранплавания». Выпадал в осадок Бург.
Ну какая у меня биография — родился и посетил 10 классов средней школы. Но далее нужно было описать трудовую деятельность близких родственников, даты приёма и увольнения, привлекались-не привлекались, состояли-не состояли и т. п., вплоть до надгробных надписей, — это был полный абзац. С грехом пополам справился, сдаю. «Не проканает, мало родственных связей» — «Ну и кули?» — «Можешь остаться за границей». Железная логика у гэбья, млядь, ничего не скажешь. Пришлось разыскать сводную сестру в Затрипистыщенске и запрашивать данные. Прокатило.
С характеристикой просто повезло, и выручила завуч. Я позвонил ей и всё объяснил. «Хорошо, Декс, я сделаю все сама, пока директор в отпуске». (Этот гондон ни за что бы не подписал, а она исполняла обязанности с печатью и правом подписи). Строгая, но справедливая женщина понимала, что дерьмо, которое я творил в школе, было не со зла, а с дуру, и не стала из-за детских шалостей ломать пацану жизнь, что неминуемо сделал бы директор. Вот она, твоя сука-жизнь — от натуры человека, тебя воспитывающего, от его росчерка пера и шлепка печати зависит, пройдёшь ли ты в дамки, или зону топтать будешь (кстати, слухи, что характеристика была нужна мне для суда, ходили по району до тех пор, пока я не развеял их своим появлением с паспортом моряка на руках).
Здорово мне пришлось попотеть со всем этим дерьмом, так как всё приходилось делать через чужие руки и междугородный телефон.
С ВЛКСМ вообще по приколу было — три раза вступал. Друзья обнадёжили, что там просто мозги уставом промоют, а оказалось, что я этот грёбаный устав должен сам знать. Пацан передо мной через пять минут выскочил: «Фигня делов, братан!» Меня же как начали гонять по всем параграфам, я возьми и ляпни сдуру: «Что, фэйсом не вышел — всех без базара принимаете!» — «Вы совсем не готовы стать членом ВЛКСМ (Возьми Лопату, Копай Себе Могилу), — возмутилась крысючка, — выучите устав, зайдете через неделю». Пришлось пролистать эту тупую книжицу. Через неделю опять облом — отвечаю своими словами. «Да нет, там не так написано, учите лучше». «Да кто ж грёб твою мать», — думаю. Вот тут меня внатуре зацепило, выучил эту керню наизусть со всеми примечаниями и оглавлением, прихожу — от зубов отлетает, придраться не к чему. Приняли. Потом, в горкоме комсомола ставили в пример взрослым дядькам и тёткам, мне аж стрёмно стало — работяги въёпывают на заводах за гроши, а их кернёй заниматься заставляют, да пацаном попрекают ещё. Кстати, я до сих пор комсомолец, билет где-то валяется.