В письме своему другу, двоюродной тётке Александре Андреевне, Толстой пишет:
«Я счастливый и спокойный муж и отец, не имеющий ни перед кем тайны и никакого желания кроме того, чтобы всё шло по-прежнему…»
А в дневниках – совсем другое:
«Ужасно, страшно, бессмысленно связать своё счастье с материальными условиями – жена, дети, здоровье, хозяйство, богатство…»
Тут что-то вроде раздвоения личности. Муж и отец вполне доволен жизнью, а вот писатель и философ страдает, поскольку семейные отношения мешают его творчеству, тем более что философских идей Толстого никто в семье не понимал.
Иван Бунин в книге «Освобождение Толстого» ссылается на разговор, свидетелем которого он не был. Так вот, Толстой якобы тогда сказал:
«Ненавижу Софью Андреевну, да и всех женщин! Умру, положат в гроб, закроют крышкой, а я вдруг вскочу, скину её и крикну Софье Андреевне: "Ненавижу!"»
Уму непостижимо! Как так можно? После долгих лет совместной жизни, нарожав и воспитав кучу детей… Бывает, что жена надоела, поскольку не сошлись характерами, но не до такой же степени! Кое-что становится понятно, если почитать воспоминания Александры, младшей дочери Толстых:
«Энергия у мамá была громадная… Главным её увлечением была музыка. Мало того, что она часами играла гаммы, экзерсисы Ганона… Она играла пьесы с начала до конца бесконечное число раз, неизменно делая одни и те же ошибки, громко стуча по клавишам плохо гнущимися пальцами».
Впрочем, для возникновения неприязни между мужем и женой были куда более серьёзные причины. Сначала Толстой хотел раздать всю свою собственность крестьянам, затем сошлись на том, что его состояние будет поделено между женой и детьми. Но этого патриарху показалось мало – он захотел отказаться от прав на свои сочинения, в результате чего семья должна была лишиться значительных доходов. Итогом разлада семейных отношений стало бегство – не предупредив жену, Толстой покинул Ясную поляну.
Сомнения в возможности достижения длительного счастья в семье есть и у персонажей пьесы Чехова «Иванов»:
«Она мне, почти старику, объясняется в любви, а я пьянею, забываю про всё на свете, обвороженный, как музыкой, и кричу: "Новая жизнь! Счастье!" А на другой день верю в эту жизнь и в счастье так же мало, как в домового…»
Иванову вторит Львов, земский врач:
«У несчастной жены всё счастье в том, чтобы он был возле неё, она дышит им, умоляет его провести с нею хоть один вечер, а он… он не может… Ему, видите ли, дома душно и тесно. Если он хоть один вечер проведёт дома, то с тоски пулю себе пустит в лоб».
Всё это крайности, схожие мысли и ощущения возникали у Льва Толстого, но положение не безнадёжно – надо лишь понять и простить друг друга, и тогда в семье возможен мир. Вот и Лебедев предлагает Иванову выбросить сомнения из головы:
«Гляди на вещи просто, как все глядят! На этом свете всё просто. Потолок белый, сапоги чёрные, сахар сладкий. Ты Сашу любишь, она тебя любит. Коли любишь – оставайся, не любишь – уходи, в претензии не будем. Ведь это так просто! Оба вы здоровые, умные, нравственные, и сыты, слава богу, и одеты… Что ж тебе ещё нужно?»
Проблемам семейной жизни посвящён и рассказ Андрея Платонова «Река Полудань»:
«К вечеру того же дня Никита Фирсов и Любовь Кузнецова записались в уездном Совете на брак, затем они пришли в комнату Любы и не знали, чем им заняться. Никите стало теперь совестно, что счастье полностью случилось с ним, что самый нужный для него человек на свете хочет жить заодно с его жизнью, словно в нём скрыто великое, драгоценное добро».
Как оказалось, это драгоценное добро очень трудно сохранить, если все силы приходится отдавать борьбе за существование – надо же на что что-то жить, добывать средства на пропитание семье. Вот и Любовь Кузнецова не ожидала, что счастье превратится в муку:
«Люба смотрела на него утомлёнными глазами, полными терпеливой доброты, словно добро и счастье стали для неё тяжким трудом».
И вот, наконец, финал рассказа, оставляющий надежду на то, что всё как-то образуется:
– Тебе ничего сейчас, не жалко со мной жить? – спросила она.
– Нет, мне ничего, – ответил Никита. – Я уже привык быть счастливым с тобой.
Тут уж ничего не поделаешь – любовь угасла, и осталась лишь привычка. Но лучше всего эту ситуацию описал в романе «Анна Каренина» Толстой:
«Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».
Пожалуй, правы и Платонов, и Толстой – если супруги «привыкли» быть счастливыми, они стараются не обращать внимания на то, что такому ощущению мешает. Кому-то это удаётся, но, судя по количеству разводов в нашей стране, многим подобная метода «не по нраву» – люди впечатлительные, отвергающие лицемерие ищут достойного супруга в надежде, что когда-нибудь найдут.