— Что с вами? — сразу же крикнул снизу Полонский. — Эльвира, вам плохо?
Это подстегнуло ее, она глубоко вздохнула, чтобы восстановить дыхание и как можно небрежнее ответила:
— Все нормально, мне просто волосы мешают.
Она с трудом поднесла негнущуюся руку к волосам и сделала вид, что поправила их. А потом стиснула зубы и из последних сил стала спускаться дальше.
Наконец она увидела, что Полонский повис на руках и ловко спрыгнул на землю. Лестница заканчивалась довольно высоко от земли, и Лиза нерешительно остановилась на последних перекладинах, не зная, что дальше делать.
Ее шеф стал внизу и стал командовать.
— Спускайтесь ниже, так, еще ниже, а теперь отпускайте руки. Не бойтесь, я вас подхвачу.
— Вы меня не удержите, — хотела крикнуть ему Лиза, но руки у нее разжались, и она упала прямо на него.
Полонскому действительно удалось подхватить ее, но так как Лиза вовсе не была пушинкой, он не удержался ногах и шлепнулся на траву, так и не выпустив ее из рук.
Несколько минут они лежали совершенно обессиленные, потом Лиза спохватилась, что лежит на директоре и владельце их фирмы, и поспешно скатилась с него.
— Интересно, Эльвира Викторовна, — задумчиво сказал Полонский, приподнявшись с земли и усаживаясь на траве, — почему, когда мы с вами встречаемся, то непременно падаем?
— Должно быть, у нас с вами ауры такие, — подумав, сказала Лиза, также садясь на траву.
— Какие? Несовместимые, что ли?
Ну, вот, подумала Лиза, только этого мне еще не хватало, и поспешно сказала:
— Наоборот, они слишком бурно друг на друга реагируют.
— Ха, с чего бы это? — пробормотал он, а Лиза поспешила перевести разговор на другое.
— Знаете, — начала она, — хорошо, что нас никто не видел. Я посмотрела на вас сверху, а вы спускаетесь по пожарной по лестнице в элегантном французском пальто, и, — тут ее опять стал разбирать смех, — еще этот длинный белый шарф на шее… Ой, не могу, — захохотала она.
— А вы, — подхватил он, также смеясь — вы бы на себя посмотрели. В шикарном кожаном плаще и в золотых туфельках на шпильке, и в блестящем костюме. В другом виде вы ползать по стенам, видно, не привыкли.
Несколько минут они оба хохотали как сумасшедшие.
— Хорошо, что нас клиенты не видели, — вытирая слезы, сказала Лиза, — а то бы подумали, что имеют дело с ненормальными.
— Надеюсь, им и в голову не пришло, что мы ушли не через парадный ход, как все, а полезли по стенке ни с того, ни с сего, — прибавил он, и они снова зашлись от хохота.
Отсмеявшись и успокоившись, они спохватились, что до сих пор сидят на траве. Полонский вскочил на ноги первый, и, отряхнув пальто, протянул руку Лизе.
— Вставайте, — сказал он, — давайте, я вас почищу.
Он стал отряхивать ее плащ, и Лиза почувствовала, что его рука на секунду больше, чем нужно, задержалась на ее попке. Она невольно подняла на него глаза.
— Э, извините, — виновато сказал он, — у вас там что-то прицепилось.
Чтобы сгладить возникшую неловкость, Лиза потопала туфлями по асфальту.
— Отлично, в этот раз даже каблуки не поломались, — весело сказала она.
— Ну, если бы и поломались, тоже не страшно. Мы их сразу в слесарную мастерскую или в столярную, в общем, куда-нибудь, главное, чтоб не в сапожную, и там их быстро починят за счет фирмы.
— А вы не разоритесь, если вам все время придется мои каблуки чинить?
— Да нет, меня трудно разорить. Я парень крутой, — пошутил он. — Но вы, между прочим, молодец. Я боялся, что вы на полдороге начнете паниковать, или устанете и не сможете спускаться дальше. Что бы я стал с вами делать?
— Вот еще, — довольно сказала Лиза, — я девочка не слабая. Мне по стенам лазать, одно удовольствие.
— Но все-таки возьмите меня под руку, вы ведь устали.
И он галантно предложил ей руку.
Ого, кажется, мои дела продвигаются, обрадовалась Лиза. Расскажу Эльвире, не поверит.
Они дошли до машины. Лиза уже почти привычно уселась на роскошное сиденье. Полонский тоже сел, завел мотор, но что-то, видно, беспокоило его. Наконец, он решился и сказал:
— Знаете, Эльвира, я так подумал, что в конторе о нашем… э, приключении знать необязательно.
— Ну, вот еще, — обиделась Лиза. — За кого вы меня принимаете? Вы, что думаете, я буду о таком позоре кому-то рассказывать? Да если бы я и рассказала, кто мне поверит? Вас там все считают таким приличным, уравновешенным человеком, и вдруг такое.
Она снова засмеялась.
— Может, теперь в это трудно поверить, но, в общем, я такой и есть, — тоже засмеялся ее шеф. — Во всяком случае, был таким до встречи с вами.