Сквозь полупрозрачные стекла в двери можно было различить высокую темную фигуру, но и только. Мишель, опустив меч так, чтобы его нельзя было увидеть с первого взгляда, осторожно потянулась к ручке — и решительным движением открыла дверь.
Стоявший на пороге человек был одет в пальто, вполне способное скрыть меч, но в руках у него оружия не было, и смотрел он без агрессии.
— Прошу прощения, — сказал он вежливо. — Я ищу мадам Кедвин. Она дома?
— Н-нет, — ответила растерявшаяся Мишель.
Незнакомец улыбнулся.
— Еще раз прошу прощения. Меня зовут Маркус Константин. А кто ты, дитя?
Мишель распахнула глаза и вскинула свободную руку ко рту. Ее учителя, особенно Ричард, считали, что ей полезно знать о самых известных Бессмертных. Имя Маркуса Константина не было для нее пустым звуком. Этот человек принадлежал к числу тех, с кем ей не следовало ссориться ни при каких обстоятельствах.
Маркус смотрел молча, глаза его по-прежнему улыбались. Мишель, спохватившись, назвала себя.
— Ученица? — приподнял брови Маркус. — А мне она ничего не говорила. Когда она вернется?
— Наверно, скоро, — сказала Мишель и шагнула назад. — Вы можете ее подождать…
Она проводила его в гостиную и, снова спохватившись, предложила:
— Может быть, вам что-нибудь принести? Кофе? Или коньяк?
— Спасибо, ничего не нужно. Я просто подожду.
Кедвин вернулась через четверть часа. Мишель встретила ее у двери и там же шепотом поведала о госте. Кедвин не удивилась.
— Маркус Константин? Он еще здесь?
— Я еще здесь, — отозвался он, появляясь на пороге гостиной. — Здравствуй, Кедвин.
— Здравствуй, Маркус. Этот визит не означает, что случилось что-то нехорошее?
— Мы можем поговорить?
— Да, конечно.
Они ушли в библиотеку, и Мишель перестала слышать голоса. Да она, в общем, и не хотела подслушивать. Ей вдруг стало интересно другое. Маркус примерно одного возраста с Кедвин, они даже похожи. Что у них за отношения? И как в эти отношения вписывается ее роман с Адамом Пирсоном? Наверно, Адаму нелегко ухаживать за дамой старше себя…
Тут она едва ли не впервые задумалась: а сколько лет Адаму Пирсону? Как-то не принято было у Бессмертных задавать такие вопросы…
*
— Итак, что случилось? — спросила Кедвин, плотно закрыв дверь в библиотеку.
— Сегодня я нашел у себя в кабинете вот это, — сказал Маркус и достал из кармана прозрачную коробочку, в которой лежал некий предмет величиной с лесной орех. — Как по-твоему, что это такое?
Кедвин взяла коробочку и поднесла к глазам, рассматривая.
— Признаться, мой опыт в таких делах невелик, — сказала она. — Но, полагаю, это «жучок»…
— Именно. Не бойся, коробка звуконепроницаема. Но какой идиот сунулся в мой кабинет?
— Охрана, разумеется, ничего не знает.
— Разумеется.
— Черт! — Кедвин села на край дивана. — Действительно, кто? Маркус, очень тебя прошу, будь осторожен! Это оборотни, они могут оказаться где угодно.
Он подошел и осторожно присел рядом.
— Кедвин, ты боишься?
— Да, я боюсь, — сказала она тихо. — Невозможно сражаться с тенями.
Он придвинулся и обнял ее за плечи:
— Кто бы они ни были, это люди, а не тени. И ты сама уже дала ответ: нужно просто быть осторожнее.
— Боюсь, все не так просто, — она выпрямилась, стараясь взять себя в руки. — Оставь мне эту штуку. Может быть, это поможет в наших поисках.
— Кто занимается поисками?
— В основном Ник Вольф. Он у нас профессионал.
— Если что-то понадобится…
— Непременно.
Проводив Маркуса, Кедвин вернулась в библиотеку. Снова взяла со стола коробочку.
Значит, кто-то начал подбираться и к нему.
Сзади щелкнул замок, и Мишель робко спросила:
— Извини, можно?
Кедвин пару раз вздохнула, надеясь, что Мишель не заметит ее тревоги.
— Конечно. Заходи.
Та тихонько вошла и села на диван, потом спросила:
— Что-нибудь не так?
— Все не так, — ответила Кедвин.
— Он… Маркус Константин… поэтому и приходил?
— Да. Кто-то подсунул в его кабинет «жучка».
— О! А почему он пришел с этим к тебе, а не, к примеру, в полицию?
— У нас с ним уже был разговор о том, что здесь происходит. Он решил, что полицию вмешивать ни к чему. — Она пригляделась к Мишель и сказала: — Ты еще что-то хочешь спросить?
— Да… то есть… я знаю, что это не мое дело… Но… — Мишель смутилась и опустила голову, но Кедвин уже все поняла.
— Ты хочешь узнать, что у нас за отношения? — едва не рассмеялась она. — Тебя так заботит успех Адама Пирсона?
— Ну, я не…
— Не волнуйся, с Маркусом у меня ничего нет. И запомни: много будешь знать — плохо будешь спать.
Мишель быстро глянула на нее и, увидев улыбку, тоже заулыбалась.
*
Они встретились на ближней к «Блюз-бару» автостоянке и вместе пошли к бару.
— Как прошла ночь? — спросила Кедвин, поглядывая на Митоса и отмечая, что выглядит он неважно.
— Отвратительно, — вздохнул он. — Почти не спал. Не знаю, что такое этот генератор, но если так будет продолжаться, я свихнусь.
— Паршиво… Как беседа с учеником?
— Все в порядке.
— В порядке? Тогда что тебя так озаботило? Кроме бессонницы?
Митос тяжело вздохнул:
— Ты почти угадала.
— Роберт?
— Обстоятельства.
— Не понимаю. Хотя постой. Ты упоминал, что он наделал тебе каких-то неприятностей.
— Да. Видишь ли, я привез его в свой замок пред-Бессмертным и попросил Дария стать его духовником… Месяц спустя случилась очень неприятная история. Он избил и изнасиловал девушку, дочь моего управляющего. Я разозлился, накричал на него, потом приказал своим охранникам отвалять его самого.
— Что, серьезно?
— Нет, конечно, его только припугнули. Но что-то в нем стронулось… В общем, у парня случился нервный срыв, он наложил на себя руки и стал Бессмертным.
— Понимаю, почему ты не хотел об этом рассказывать, — хмыкнула Кедвин.
— Да, это не то, о чем стоит упоминать в рекламных целях. Но история получилась действительно странная.
— В чем же странность?
— В неожиданности. Пусть я был тогда не в лучшей форме, но Дарий-то не страдал от кошмаров и бессонницы. Мальчишка мог быть непочтительным, невнимательным, но к открытому насилию склонности не выказывал и против моей воли не шел даже в мелочах. И вдруг — такое! Потом, поостыв, я начал думать, что у его поступка были какие-то еще мотивы. Когда я объявил, что отсылаю его к Ребекке, он закатил истерику и бросился мне в ноги.
— И ты оставил его при себе?
— После разговора с ним Дарий посоветовал мне не спешить его отсылать. Увы, тайна исповеди — палка о двух концах.
— И ты вот так просто послушался его совета?
— Не просто. Мальчик оказался непрост. Дарий сказал главное — он сам не мог объяснить, что на него нашло. Это, сама понимаешь, дурной знак. И я оставил его при себе.
— Чтобы следить, не случится ли еще чего?
— Ничего больше не случилось. Он прожил у нас год. Упрекнуть его мне было не в чем. Это еще больше убедило меня в том, что у него есть свои основания считать во всем виноватым себя — даже при том, что я с ним обошелся не слишком…
— Действительно, интересно получается. У тебя не возникло никаких догадок насчет его мотивов?
— Возникло. Но я так и не добился их подтверждения. Кроме того, у него тоже есть свой дар. Он не только умеет скрывать свои чувства и мысли, он сам чувствует многое: опасность, человеческие эмоции, что-то более глубокое, не разумом, а на уровне… биотоков, что ли. Вчера, например, он сказал, что встречался с МакЛаудом, и тут же заявил, что от этого человека исходит некая опасность для меня! Это при том, что о МакЛауде он мог знать только понаслышке, а их разговор состоял из нескольких фраз.
— Ты ему веришь?
— Он мой ученик, Кедвин. Смысл его слов не всегда лежит на поверхности.