Ее голос упал до шепота:
— Да.
— Так почему вы решили, что я захочу ему помогать? Может быть, у меня совсем другие планы?
Она вспыхнула, но взгляда не отвела:
— Я слышала, вы дружны с Джозефом Доусоном. Он не станет называть своим другом плохого человека.
— Обратитесь к самому Джозефу Доусону. Его голос имеет больший вес, чем мой.
— Вы шутите? После того, что случилось между ним и отцом… Нет, я не могу.
— А меня просить можете.
— Мне некуда было идти. Неужели вы не понимаете, что это значит?
— Да я-то понимаю… Хорошо, если на то пошло, почему вы решили, что я в состоянии ему помочь? Почему Трибунал должен прислушаться к моему мнению?
На лице Элен впервые появилось подобие улыбки:
— О вашем уме и хитрости ходят легенды.
Митос тяжело вздохнул и выпрямился:
— Я понимаю ваши чувства и не хочу огорчать вас еще больше, мисс Шапиро. Но и надежды подавать не стану. Я не знаю настроений членов Трибунала. Я не знаю, какие еще обвинения предъявлены вашему отцу. Наконец, я не знаю, какая ему нужна помощь и нужна ли вообще. Бывают ситуации, когда единственная помощь, в которой человек действительно нуждается, это пистолет с одним патроном.
— Да… я понимаю, — не удержавшись, всхлипнула Элен, торопливо достала из сумочки носовой платок. — Но с этим так трудно смириться! Сначала Дэвид, теперь отец… Я уйду из Ордена. Как я могу искренне служить делу, из-за которого разрушилась наша семья?
— Семьи разрушают не дела, а люди, мисс Шапиро. Ваш отец распорядился своей жизнью так, как счел нужным. Вы имеете точно такое же право распоряжаться своей. Не оглядывайтесь на его ошибки и не судите его строго. Способность до конца отстаивать свои убеждения заслуживает уважения.
— Конечно, — хмыкнула она. — Вот только для него убеждения оказались важнее нас с сестрой и мамы… Вы правы, мне не стоило приходить сюда. Мне вообще не стоило просить помощи, ни у кого.
— Я бы посоветовал вам быть осторожнее, мисс Шапиро, — тихо сказал Митос. — Даже просто придя ко мне, вы уже подвергли себя ненужному риску.
— Мне все равно, — сказала она, вставая. — Простите за вторжение. Я попытаюсь воспользоваться вашим советом. Спокойной ночи.
Она уже успокоилась и вполне держала себя в руках.
Митос проводил ее до дверей, потом вернулся в гостиную. Устало рухнул на диван и закрыл глаза. Больше всего ему сейчас хотелось провалиться ко всем чертям и ничего не знать об этих дрязгах!
— Ну, и что ты думаешь теперь? — нарушила молчание Кедвин.
— А что думать, — вздохнул Митос. — Эта девочка рвется спасти отца, а спасать-то нужно ее.
— Даже так?
— Она его дочь. Если его осудят, это так или иначе ударит по ней. Да и этот визит наверняка заметят и припомнят… И вообще, — Митос еще раз вздохнул, сел прямо и встряхнулся. — Последнее время я только тем и занимаюсь, что прощаю своих врагов. Которые при подробном рассмотрении оказываются чьими-то отцами, детьми, учениками… Черт возьми! Это не к добру.
— Что не к добру? — иронически прищурилась Кедвин. — Прощать своих врагов?
— Я становлюсь слишком сентиментальным. Слишком… Адамом Пирсоном.
— Не сочти за насмешку, но это тебе идет.
— Может быть, но… Ладно, сейчас не об этом.
— Да. Ты намерен спасать этого идиота?
— На кой черт мне его спасать?! Топить, правда, тоже не буду. Сам хорошо утонет.
— Может, ты и прав, — заметила Кедвин. — А ты не думаешь, что на самом деле они будут судить не Шапиро? Вернее, не только его?
— Да. Но если я не хочу провести недолгий остаток жизни в состоянии войны с Орденом, это придется вытерпеть.
— И позволить им вытирать об тебя ноги?
— А вот это мы еще посмотрим. Коврики бывают очень колючими.
*
…Митос отогнал воспоминания и заставил себя вернуться в настоящее, в зал заседаний Трибунала Наблюдателей.
Только что предъявили Джеку Шапиро обвинения: нарушение присяги, фальсификация Хроник, вовлечение других Наблюдателей в преступные действия и так далее. Будто копия списка, некогда предъявленного самим Шапиро Джо Доусону, дополненная парой-тройкой пунктов!
Митос наблюдал за Шапиро почти все время, но тот был безучастен. Выглядел Шапиро плохо, как если бы не спал пару ночей. Но держался спокойно, если спокойствие и равнодушие можно считать за одно и то же.
Он, скорее всего, и не знает, как металась его дочь, пытаясь хоть что-то для него сделать.
— Итак. Джек Шапиро, достаточно ли ясно изложены предъявленные вам обвинения?
— Да, — прозвучал тихий, но четкий ответ.
Эти вопросы-ответы — еще одна старинная традиция. Иногда ее соблюдают, иногда не очень, но на сей раз решили придерживаться протокола в точности. Вероятно, это имела в виду Дана, говоря, что любое заседание Трибунала — спектакль.
— Признаете ли вы эти обвинения справедливыми или намерены их оспаривать?
— Справедливыми? — Шапиро впервые поднял глаза и обвел взглядом скрытый в полумраке стол. — Ваши обвинения пусты. Я больше не Страж.
— Позвольте напомнить вам, господин Шапиро, — заговорил Верховный Координатор, — что выход из Ордена, и тем более изгнание, не освобождает от необходимости соблюдать клятву. По крайней мере, ту ее часть, которая касается неразглашения тайны и невмешательства в жизнь Бессмертных.
— Ну да, — скривил губы Шапиро. — Тогда между мной и всеми вами нет никакой разницы. Потому что присутствие здесь его, — он кивнул в сторону Митоса, — делает клятвопреступниками вас всех.
— Делало бы, будь здесь что-то, ранее ему не известное. Благодаря вам, господин Шапиро.
— Как причудливо меняются декорации, — бесцветно выговорил Шапиро. — Ведь как минимум один из вас в свое время побывал на моем месте, но это не мешает ему теперь сидеть за судейским столом.
— Джек… — подал голос Джо Доусон.
— Что же до вмешательства в жизнь Бессмертных… они, если не ошибаюсь, не считают себя обязанными не вмешиваться в нашу жизнь. Так почему не отплатить им взаимностью? Тем более что речь идет о силе, а сила принадлежит тому, кто сумеет ею воспользоваться. Так почему нет?
— Господин Шапиро, — вступил новый голос, принадлежавший младшему из судей, — если я правильно помню, под постановлением о ликвидации семи агентов, чье участие в группе Хортона было неоспоримо доказано, ваша подпись стоит первой. Так?
Шапиро выпрямился:
— Да, так.
— Значит, вы не могли не понимать, на что толкали людей, которые шли за вами сейчас. Вас это не тревожило?
— Я никого ни на что не толкал и никого ни к чему не принуждал. Может быть, вы дадите себе труд подумать над этим? У нас была настоящая возможность взять под контроль силу, за которую тысячелетиями сражаются Бессмертные. Один человек может ошибаться, но я был не один! Даже в Трибунале нашлось, кому оценить идею!
— Ценитель вашей идеи, господин Шапиро, — снова заговорил Лафонтен, — находится под арестом. Но я понял ваш намек. Кстати, ваша дочь учится сейчас в Академии?
— Да, — ответил Шапиро.
— Она разделяет ваши убеждения?
— Элен? Молоденькая дурочка, напичканная всем этим бредом о присяге и служении Истине и Истории? Нет, она ничего не знает. Она слишком наивна, чтобы оценить возможность…
Митос глядел на Шапиро, не отрываясь и держа в памяти недавнее обещание Лафонтена скрыть от Ордена суть упомянутой идеи.
— И о какой возможности вы говорите, господин Шапиро? — спросил Верховный.
— Не смешите! Даже ваши специалисты способны разобраться в записях, которые вы нашли.
— По оценке наших специалистов, все исследования находились в зачаточной стадии. Сама же идея больше подходит для фантастического романа, чем для научной теории.
Шапиро вздрогнул и побледнел:
— Этого не может быть. Я сам проверял наличие всех расчетов!.. Эксперимент был почти закончен!
— Надеюсь, вы не хотите обвинить наших аналитиков в краже результатов исследований, автором которых вы и сами не являетесь?