В данный момент времени, её голова была забита внезапной новостью, принесённая её горничной Эллой. Она подслушала, что королю было подложено письмо, в котором были все подробности заговора ряда дворян королевской фракции, коих ведёт за собой Ториц. А находятся они в связке не с кем-то там, а самим князем Алексием Берцегом. Сам же заговор заключается, вот удивление: в государственном перевороте, с целью восхождения кронпринца на трон. Естественно, что король и ряд его приближённых, должны быть устранены.
Знала ли об этом заговоре Беренис? Конечно же знала. Пусть и не все детали, но то, с кем сговорился её брат и возможный ход событий, ей был уже известен.
Разумеется, отпускать всё на самотёк она была не намерена. Действия брата приведут и так нестабильную страну в куда большие дебри, чем те в которых она заплутало сейчас. Беренис уже давно начала подготовку к отражению и дискредитации заговора. Но не разоблачить Торица, ни в коем случае не разоблачить его. На эту роль подошёл бы любой из его клики, которого можно легко принести в жертву. Самого же принца, она была намерена вытащить из этой ямы. Вытащить любой ценой. Он единственный, кто должен занять трон, полностью игнорируя её. А теперь, в такой ситуации, им получится ещё проще управлять. А уж если подключить к этому Гоуна, которого она также была намерена подчинить, то страну можно было легко отдать в их руки. Лишь изредка контролируя процесс, благодаря своей сети агентов, к которой она приобщила бы и людей Гоуна.
Но всплытие этой проблемы на поверхность, да ещё и информированность о ней отца с его приспешниками, очень пагубно повлияет на ситуацию. Помешает более-менее спокойному переходному периоду, который был ей запланирован.
«Нет никаких сомнений, что это Гоун подложил мне свинью. Да ещё и так не вовремя. А знает ли он о том, что известно мне? Его агенты во дворце уже успели обо всём ему доложить? Если бы так, он бы уже давно прибыл, для приватного разговора. Что-то не сходится… Понять бы что именно…».
Бурлящий котёл в голове принцессы никак не мог дать чётких ответов. Она пыталась прочитать поведения своего противника, но никак не могла. Происходящее, не могло уложится в логику происходящего. Здравый смысл кричал ей во всю опору, что, если Гоун поступил так, значит он уже что-то затеял. И явно связанное с ней.
«Он намерен диктовать мне свои условия? И как интересно? У него есть преимущество, которым не обладаю, я? Интересно даже, что это».
Прохаживаясь по своей мастерской взад-вперёд, в его поле зрения попадала Элла. Слуга, послушно стояла в сторонке, как обычно бывает в такие моменты, не желая что-либо говорить. Дополнительным поводом для бешенства было долгое отсутствие второй служанки. Элиза была послана разведать текущую обстановку и немедленно доложить обо всём. Но её уже долгое время не было.
Наконец, дверь в мастерскую открылась и показалась хорошо знакомая принцессе девушка с холодным взглядом. Вошла она в комнату неспешно, будто решаясь на что-то. Медлительность её действий, ещё больше раздраконила Беренис.
— Почему так долго? Я же сказала узнать всё самое нужное и не растягивать время, которого у меня и так в обрез! — вскрикнула дочь короля.
Элиза же, промолчала.
— Ты узнала кто подложил те письма? Об этом знает отец или его приспешники? Кто это был? — набросилась она на горничную с вопросами.
— К удивлению принцессы, губы прислужницы слегка растянулись в кривой ухмылке. Этого Беренис уже совсем не поняла.
— Кто подложил, спрашиваете? — всё ещё ухмыляясь спросила Элиза. — Я подложила.
Слова горничной не сразу дошли до разума Беренис. Сказанное было чем-то из ряда вон выходящим. Но когда она всё же полностью прочувствовала смысл её слов, сердце принцессы заполнил огонь.
Не успела она сказать и слова, как в комнате раздался чужой голос:
— Ну-у, правильнее сказать, что ты подложила их, по моему приказу.
От этого голоса, до этого ухмылявшаяся Элиза вздрогнула, как ужаленная. Беренис же, снова впала в короткую прострацию.
В следующий миг, за спиной Элизы появилась фигура в алой мантии. Сбросив капюшон, фигура выдала на свет сухопарое лицо с бледной кожей и тонкими губами. Короткие волосы были зачёсаны в две волны и уложены по бокам головы, свисая короткими кончиками с бледного лба. Пальцы рук были унизаны перстнями, явно очень дорогих и редких. Правая же рука обезображена отвратительным ожогом. Зелёные глаза внимательно смотрели на стоящую чуть впереди него горничную.