Забыв об усталости, Зехван чуть ли не бегом направился к вершине.
— …крошка с клеем.
— Что? — Зехван с трудом оторвался от созерцания колдовской фигуры, нарисованной чем‑то белым на серой глине.
— Я говорю, — невысокий толстячок в поношенной рясе чуть повысил голос, — что это мраморная крошка с клеем. Когда высохнет, её ни одному ливню не размыть. А вам, брат, не стоит так долго смотреть на пентаграмму — можете не вернуться.
— Простите, досточтимый брат, — посланец уважительно склонил голову, — что значит не вернуться?
— Тело останется, а душа улетит… м‑м‑м… куда‑нибудь. Хотя странно, — буркнул досточтимый себе под нос, — я думал, ваша устойчивость намного выше. Н‑да. Или это усталость сказывается? Всё же долгое путешествие, опасности, да тут ещё и новости, — он ухватил себя левой рукой за подбородок и почесал пальцем щеку. — Хотя какая разница? М‑м‑м… Вы что‑то хотели мне сообщить, брат Зехван?
Маг развернулся и не торопясь направился в обход чертежа, внимательно вглядываясь в идущие по кругу непонятные значки. Демонстративно почтительно держась чуть позади, Зехван шагал следом, не зная, с чего начать. Приставать с вопросами, выясняя обстановку, было невежливо, сразу требовать пропуска к святейшему… Врождённая осторожность начинала выть в голос при одной только мысли об этом. В конце концов, стараясь, чтобы голос звучал как можно более нейтрально, посланец начал:
— Досточтимый брат, мне необходимо доложить святейшему о выполнении поручения.
— Докладывайте, — не останавливаясь и не оборачиваясь, Римзо махнул рукой в сторону видневшегося вдали Дрегса. — Вас пропустят. Но только туда. А вот обратно — не обессудьте.
— Досточтимый брат?
— Не выпустят вас обратно. Слишком велик риск, что вы притащите с собой заразу.
— Простите, досточтимый брат, — теперь в голосе Зехвана звучало искреннее недоумение, — я не понимаю. По пути сюда я слышал разные разговоры и видел, как расстреливают ворон, но что за зараза и почему все так её боятся?
— Не понимаете, — хмыкнул толстяк. — Я бы сказал, не знаете. Потому что… — он неожиданно остановился, присел, проколол извлечённым из широкого рукава небольшим кривым ножом палец и выдавил несколько капель крови на один из знаков. Потом продолжил, вставая: — Потому что понимать тут нечего. Дёргали дракона за хвост и додёргались. Чудовище проснулось.
— Досточтимый брат, вы говорите о Неправедном? — на всякий случай уточнил посланец и споткнулся на ровном месте, наткнувшись на взгляд внезапно обернувшегося мага.
Некоторое время толстяк над чем‑то размышлял, потом с сожалением покачал головой и принялся объяснять:
— Как вам должно быть известно, брат, по ту сторону хребта тоже есть люди. И они не веруют в Справедливого. Соответственно, не подчиняются нашим досточтимым, досточтимейшим и святейшему. Что их, я говорю о досточтимых и так далее, совсем не устраивает. И потому эти досточтимые попытались распространить своё влияние за хребет. Вы, брат, можете об этом не знать, поскольку было это довольно давно, но вот о последовавшем ответе должны были слышать, — Римзо отвернулся и опять двинулся вокруг чертежа, не переставая рассказывать. — Я говорю о нашествии нежити, случившемся несколько десятилетий назад.
Зехван машинально кивнул: действительно, он об этом слышал. В его родной обители эту историю рассказывали всем послушникам, преподнося её, как пример коварства язычников и их неразборчивости в средствах. Правда, причины называли совсем другие — зависть, ненависть к служителям истинного бога, страх перед Его могуществом…
— Собственно, это был просто щелчок по носу, — между тем продолжал толстяк. Похоже, реакция собеседника его совсем не интересовала. — Не столько больно, сколько обидно. Нам просто указали наше место и погрозили пальцем. Не более.
— А нежить?! — не выдержал Зехван.
— А что нежить? — переспросил досточтимый.