Драма несбывшихся надежд и поруганных ожиданий - вот что лежало под хрупкой лаковой корочкой их, с позволения сказать, "успеха". Тут поневоле загрустишь. Да и кто бы не впал в самую черную меланхолию при известии о том, что возвращение домой, в свой мир, не просто откладывается, а, вполне возможно, и вовсе никогда не состоится!
Впрочем, не они одни предавались в настоящий момент страданиям от созерцания рухнувших планов. Весна 1199 года стала, государи мои, временем несбывшихся надежд практически для всех героев нашего повествования.
Расчеты папа Иннокентия III уже в марте увидеть поднятое знамя похода - во имя освобождения Святой Земли и Гроба Господня - столкнулись с обычной человеческой алчностью.
И алчность, как водится, победила.
"Делайте что хотите, - выразил общее настроение католического клира один из архипастырей стада Христова в ответ на призыв Иннокентия уделить толику малую от церковной казны на нужды крестового похода, - но скорее я позволю себя привязать к хвостам их лошадей, чем дам хотя бы пару мелких анжуйских монет!"
А тут еще новость! Мало того, что святые отцы вцепились в церковные доходы, как нищие в гнутый пятак, так и король Ричард пустился во все тяжкие!
Тот, на кого Святой Престол сделал в этом предприятии главную ставку, сам - вместо того, чтобы призвать добрых христиан к оружию - погнался за миражами мифических кладов! И употребил данную ему Господом военную силу не для похода в Святую Землю, а для отъема сокровищ, якобы найденных в землях одного из своих вассалов, виконта Эмара Лиможского.
Впрочем, и надеждам короля Ричарда этой весной тоже не суждено было сбыться. Вместо исчезнувшей казны своего покойного родителя, короля Генриха, он обнаружил в замке мятежного виконта всего лишь горсть никчемных побрякушек. Стоимость которых была в десятки раз преувеличена досужей молвой и не покрывала и малой части средств, потраченных на их добычу.
Не увенчались успехом в этом году и планы венецианской Сеньории во главе с сорок первым дожем Светлейшей Республики, Энрико Дандоло. Не желая видеть воинов Креста в сарацинских пределах, венецианцы устроили целый заговор по устранению Ричарда Львиное Сердце. Вполне разумно полагая, что без своего вождя крестоносцы могут ведь до Святой Земли и не добраться...
И что же? На дворе уже апрель, а король Ричард жив-здоров, тогда как планы заговорщиков полностью провалились.
Справедливости ради следует сказать, что вины самих заговорщиков в этой неудаче не было ни на грош. Заговор был составлен идеально. Даже с избыточной надежностью! И гибель короля была неотвратима. Но в дело вмешались высшие силы, перенеся в двенадцатый век двух российских граждан из века двадцать первого. Каковые, вооруженные послезнанием, принуждены были вмешаться. И сумели-таки разрушить венецианскую интригу.
Но, успешно разрушив чужие планы, сами вынуждены были горестно взирать на руины собственных надежд. Круг замкнулся.
Воистину, хочешь рассмешить богов - расскажи им о своих планах...
Этой весною сию максиму очень хорошо почувствовали на собственных шкурах все герои нашего повествования. Но ведь героя делает героем вовсе не гладкий паркет, по которому так славно маршировать от победы к победе! А, наоборот, способность встать после пропущенного удара. Способность вновь подняться после того, как все предшествующие усилия пошли крахом. Встать, очистить строительную площадку от руин рухнувших планов и несбывшихся надежд и, засучив рукава, вновь приняться за дело.
Ведь на то ты, черт побери, и герой!
Кто еще, кроме тебя, сумеет выложить на ледяном снегу заветное слово "ВЕЧНОСТЬ"? Даже если в твоем распоряжении всего четыре буквы: "О", "Ж", "П" и "А"!
Итак, подогревая себя такими примерно мыслями, Евгений Викторович Гольдберг и Сергей Сергеевич Дрон закрыли за собой предыдущую страницу своих приключений. И открыли следующую...
Глава 1
в которой господин Дрон пытается отыскать графиню Маго, попадая при
этом в крайне неловкую ситуацию; Кайр Меркадье отказывает господину
Дрону в его желании нанять брабансонов; господин Гольдберг впадает в
неистовство; мессер Пьетро да Капуа вызывает гнев короля Ричарда;
господа Гольдберг и Дрон разъясняют королю политику Иннокентия,
посвящают его в тонкости политической антропологии, а также
принимают от Ричарда предложение о сотрудничестве.
Лимузен, проезжий тракт в
паре лье к северу от Лиможа,
12 апреля 1199 года
"Я тоже буду ждать вас, мессир..."
Конские копыта весело месили подсыхающую апрельскую грязь, солнце купалось в весенних облаках, а слова графини Маго де Куртене, сказанные ею три недели назад при прощании, пленительной музыкой звучали в ушах господина Дрона. Почти начисто заглушая волну черной меланхолии, поднятую неудачей в Шатору.
Кстати сказать, шелковый шейный платок, подаренный графиней в залог новой встречи, хотя и нуждался уже в доброй стирке, но все так же исправно ласкал депутатскую шею.
Да, государи мои, да-да! С почтенным депутатом случилась это самое - любовь, будь она неладна! На шестом-то десятке... Депутатская душа, как и положено в таких случаях, пела! А сердце трепетало почти как в детстве, когда, придя в пятый класс после летних каникул, юный Сережа Дрон как-то вдруг совершенно по-иному взглянул на свою соседку по парте.
Так что, коли уж возвращение в двадцать первый век на неопределенное время откладывалось, следовало как можно скорее отыскать юную графиню, чтобы....
Чтобы что? Чего ждал он от этой встречи?
Здесь мысли Сергея Сергеевича начинали самым позорным образом путаться. Да и ехидный господин Гольдберг не забывал подливать кипятка в густой бульон из нежных чувств и розовых мечтаний зрелого, казалось бы, мужа.
Возвращаясь из Шатору, где Высшие Силы самым наглым образом отказали господам попаданцам в возвращении домой, господин Дрон поделился со своим спутникам планами заехать в Лимож и отыскать там графиню. И вот, теперь пожинал плоды собственной неосмотрительности. Ибо редкий мужчина откажет себе в удовольствии поиздеваться над ближним своим, коему седина вцепилась в бороду, а бес, как это часто случается, ударил в ребро.
Увы, господин Гольдберг не стал исключением из этого правила. И теперь отрывался по полной....
- Сергей Сергеевич, - веселился несносный историк-медиевист, - я, конечно, все понимаю. И статьи за педофилию в эти варварские времена не предусмотрено. И графиня по местным меркам вполне вошла уже в возраст согласия. Но побойтесь бога! Она же вам не то что в дочки - во внучки годится!!!
Злобное сопение влюбленного олигарха лучше всяких слов говорило, что думает он об отвратительно тупом юморе своего спутника.
- О, я все понял! - хлопал себя по тощим ляжкам разошедшийся не на шутку Евгений Викторович. - Вы решили сменить место работы. И из олигархов - податься в графы. А звучит-то как: Серджио де-Чего-то-Там, граф Неверский, Осерский и Тоннерский! Не, а чего, нормальный ход! Все три графства являются приданным графини Маго, ибо передаются по женской линии. От ее матушки Агнес Неверской. Папаша-то графинин графствует только по праву жены. И лишь до замужества дочери. Которая после вступления в брак забирает все три титула и передает их своему супругу. Ах, Сергей Сергеевич, Сергей Сергеевич! Ну, вы таки и жук!