Мессер Томас I, граф Савойский - молодой человек, только-только переступивший порог двадцатилетия - услышав рассказ о засаде, устроенной всего в пяти лье от крепостных ворот, пришел в неописуемую ярость. Коннетабль замка тут же получил приказ готовить поисковые отряды, чтобы с рассветом начать прочесывать местность в округе. Палачу же велено было калить горны и немедленно приступать к допросу немногочисленных пленных, дабы к утру вся возможная информация о нападавших была из них выцежена до самого донышка.
Забегая вперед, нужно сказать, что выцедить удалось совсем чуть-чуть. И вовсе не из-за стойкости пленных. Те, как раз напротив, начали петь даже не дожидаясь, пока их привяжут к пыточным столбам. Вот только знали рядовые арбалетчики совсем немного.
Выяснилось, что засада была устроена тремя бандами наемников, хорошо известных в этих местах и продававших свои услуги любому, кто в состоянии их оплатить. А вот нанимателя знал только Ульвхам Оборотень - главарь самой крупной шайки. Он один вел переговоры о найме, а также договаривался с предводителями еще двух банд о совместной 'работе'. Однако, Ульвхам, к сожалению, уже ничего и никому не мог рассказать. Ибо арбалетный болт вместе с мозгами начисто выбил из его черепной коробки всю информацию о нанимателе.
А это значило, что и дальше придется двигаться вслепую, ожидая нападения из-за каждого угла. И лишь утроенная осторожность и предусмотрительность смогут служить хоть какой-то гарантией достижения целей, поставленных перед посольством вождями похода.
На следующий день было отпевание и похороны погибших на маленьком городском кладбище. Слишком мало в горах относительно ровного места - вот и под кладбище город смог позволить себе выделить его не так много. Так что, гробы с погибшими ставили вплотную в одну общею траншею. Чтобы так же вплотную сформировать для каждого могильные холмики с крестами.
С тяжелым сердцем покидал господин Дрон Сузу. Но что было делать? Уж коли встал ногой на дорогу, оставалось только пройти ее до конца...
***
Падуя, постоялый двор
"Три поросенка", 3 июня 1199 года.
Не часто приходилось хозяину лучшего в Падуе постоялого двора "Три поросенка" принимать столь важных гостей. Да еще сразу в таком количестве! Целое иноземное посольство остановилось здесь вчера, чтобы как следует подкрепиться, переночевать, денек отдохнуть с дороги и завтра с утра отбыть на Риальто, в столицу Светлейшей Республики.
Автор далек от мысли, что своим названием постоялый двор как-то обязан Джеймсу Холивеллу-Филлипсу, впервые опубликовавшему в 1843 году литературную версию английской сказки о трех поросятах, столь полюбившуюся российской детворе. Равно, как автору не удалось найти и ни одного доказательства, что сам англичанин хоть когда-нибудь упоминал или слышал о славном падуанском трактире.
Так что, будем считать, что никакой связи между тремя поросятами из английских народных преданий и постоялым двором, располагавшимся в двенадцатом веке как раз через площадь, напротив Собора Успения Богородицы, просто нет. И свое название трактир получил исключительно из-за превосходных мясных блюд, каковые содержащее постоялый двор семейство готовило преимущественно как раз из свинины.
Что же до посольства, то оно в эти минуты как раз обсасывало косточки последнего поросенка из запасов почтенного заведения.
Вот с аппетитом обгрызает свиную ножку Жоффруа де Виллардуэн, маршал Шампани, муж великой учености, человек учтивый и великодушный. Рядом с ним подбирает хрустящим свиным ушком мясную подливу Милон ле Бребан, арденнский владетельный рыцарь, заслуживший добрую славу победами и на поле брани, и на королевских турнирах. Напротив них Конан Бетюнский, рыцарь-поэт, исполнявший свои кансоны не только перед королем Франции Филиппом-Августом, но и перед известной ценительницей куртуазного стиха Марией Шампанской, равно как и перед лицом многих других знатных и благородных господ. Наш трубадур уже доел своего поросеночка, фаршированного черносливом, зеленым горошком и диким альпийским луком, успел запить его глотком-другим доброго вина - и теперь ничто не отвлекает его от мыслей о высоком.
Да что там говорить, и остальные посланцы христианского войска были под стать - все как один благородные, знатные и любезные сеньоры, прославившие свое имя и на поле битвы, и в советах мудрых. Лишь одно исключение слегка портило общую картину. Нужно ли говорить, что это был почтенный олигарх и депутат, коего король Ричард самым настоятельным образом прямо-таки продавил в состав посольства.
Впрочем, своей нашумевшей победой над Эрве де Донзи господин Дрон сумел все же стяжать некую толику известности. А уж блистательная и даже уже воспетая мессиром Конаном битва под Сузой и вовсе сделала его чуть ли не местной знаменитостью. Так что и он вкушал свою свинину в благородной компании уже, можно сказать, будучи действительным членом с правом решающего голоса.
Вот именно этим-то правом господин олигарх и решил сейчас воспользоваться, пригласив Робера де Торнхейма, главу посольства, в одну из небольших гостиных, любезно предоставленных хозяином постоялого двора для нужд столь знатных постояльцев. Он отлично помнил рассказы господина Гольдберга о том, как ловко сумели венецианцы провести неопытных в финансовых делах крестоносцев. Так что, об ожидающих их венецианских хитростях и подводных камнях нужно было непременно предупредить мессира Робера. Желательно, с глазу на глаз.
- Мессир, - начал он, когда они сели друг напротив друга в удобные кресла и наполнили бокалы очень даже неплохим красным с одного из местных виноградников. - Завтра мы прибываем. Но перед этим я обязан сообщить вам нечто важное, что необходимо будет непременно учесть, ведя переговоры с венецианцами о найме кораблей.
- Вот как? Прошу вас, мессир, я весь внимание.
- Дело в том, что, много лет путешествуя с моим ученым спутником, я поднабрался от него кое-какой мудрости в деле исчисления звезд и планет. Сегодняшнюю ночь я провел в наблюдениях за небосклоном, составляя гороскоп на завтрашний день. И некоторые результаты, откровенно говоря, настораживают.
Могучим усилием воли мессир Робер подавил начавшую было расползаться по всему лицу саркастическую улыбку. Откровенно говоря, он считал астрологов совершеннейшими шарлатанами. Все их предсказания, с которыми ему приходилось сталкиваться, оказывались настолько невнятны, что их можно было толковать как угодно. Подгоняя тем самым фактически под любое возможное развитие событий.
Но одно дело астрологи. И совсем другое дело мессир Серджио, от предостережений которого он один раз уже успел отмахнуться. И до сих пор не мог простить себе тех потерь, что понесли из-за этого вверенные ему люди. Поэтому, взяв себя в руки, мессир Робер кивнул головой собеседнику, чтобы тот продолжал.
Господин Дрон вынул из папки лист бумаги, который он полночи покрывал кругами, схемами, линиями и разнообразными каббалистическими - как он очень надеялся - знаками.
- Дело в том, - начал он, - что завтра Меркурий будет во втором доме. А учитывая, что Луна в аспекте с Венерой...
- Постойте-постойте, мессир! Умоляю вас, избавьте меня от толкования вашей высокой науки - я все равно понимаю в ней меньше, чем рыцарский боевой конь в портняжном искусстве. Давайте перейдем сразу к выводам. Что, венецианцы откажут нам в кораблях?
- Вовсе нет! Корабли для перевозки войска будут даны. Жители Лагуны даже снарядят несколько десятков галер на свой кошт, чтобы поучаствовать в боях и в разделе добычи.
- Что вы говорите?! - Мессир Робер был приятно удивлен как содержанием астропрогноза так и на редкость однозначным и ясным характером предсказания. Всегда бы так! Глядишь, в таком случае астрологи могли бы оказаться полезнейшими из людей. Не считая, разумеется, рыцарей. - Но, если венецианцы дают корабли, это же прекрасно! Или, может быть, они заломят цену?