Но они не смотрели на трещину. Они смотрели на то, что находилось над ней, — нечто громадное, вытянутое, черное, как пережженный металл, подсвеченное крохотными красными огоньками, лишенное обозначений, стерегущее пасть бездны.
— Вот и оно, — тихо сказал Арвида.
— Да, брат, — столь же осторожно ответил Есугэй. — Темное Зеркало.
Глава семнадцатая
Илии не удавалось избавиться от мигрени. С того момента как флот вошел в разлом Катулла, ее мучила боль, которая червем-древоточцем вгрызалась в голову и ослабляла зрение. После ухода Хана, решившего исследовать кристальную сферу, генерал вернулась к себе в каюту, достала из шкафчика таблетки и приняла их. Лекарство быстро подействовало, и Раваллион стало лучше, но тупое нытье отказывалось сдаваться и рыскало в глубине черепа, будто злобный призрак.
Она долго просидела на краю койки, сжимая голову обеими руками и борясь с позывами к рвоте. Теперь, когда Илия увидела разлом, на нее внезапно обрушилось понимание всей абсурдности этого похода.
Раваллион очень долго и отчаянно пыталась найти путь, любой путь к спасению для легиона, постепенно ставшего ей по-настоящему родным. Легиона, в который ее направили, чтобы помочь воинам преодолеть их самые разрушительные инстинкты. Какое смехотворное высокомерие — любой из Белых Шрамов превосходил Илию не только физически, но и духовно Они понемногу приучили ее к новой роли, назвали «мудрой», стали считаться с ее мнением, кланялись, когда она проходила мимо. Что, если все это было какой-то непонятной шуткой?
Вероятно, нет. Так или иначе, сейчас их учтивость казалась неискренней.
Ашелье там не было. Несомненно, легионеры связались бы с ней, отыскав навигатора, но Раваллион хватило одного взгляда на кристаллы в центре чего-то вроде чудовищного варп-взрыва, чтобы осознать истину.
Все было напрасно. Илия позволила себе увлечься абсурдной идеей, одним слухом из океана молвы. Даже если Питер выжил, никто не гарантировал, что он сумеет помочь. Да, Ашелье был новатором, владыкой навигаторов, но не богом, а в нынешние времена, конечно, только боги могли подчинять варп своей воле. Враги медленно и неизбежно перекрывали легиону все дороги, отрезали его, окружали. Приемные братья Раваллион больше всего ненавидели отсутствие свободы маневра, но именно с этим они и столкнулись.
Целый час Илия пропускала вызовы на мостик, которые вспыхивали на ее консоли. Наконец, когда сигналов набралось слишком много, генерал не выдержала. Снова достав таблетки, она болезненно проглотила их, затем встала, натянула мундир и расправила складки.
В отсутствие Хана командование «Бурей мечей» перешло к Джубалу. Другие вожди легиона уже вернулись на свои звездолеты или готовились к отбытию. Флот удалился от внутренней сферы и занял позицию ближе к огромным бурлящим стенам снаружи, приняв стандартное защитное построение. Несомненно, именно это Шрамы хотели обсудить с Илией — проверить регистраторы по ее памяти, убедиться, что она полностью довольна развертыванием, дать ей ощутить себя полезной.
Значит, место Раваллион было на мостике, но отправилась она не туда. Похоже, один организационный вопрос, сам по себе мелкий, упустили все легионеры и, возможно, даже Хан.
Но не Илия. Только не она. В конце концов, Шрамы наняли генерала именно ради этого — следить за мелочами, за маленькими закорючками на полях великих стратегических планов.
Она долго искала воина. В итоге ей пришлось спуститься в ангары, откуда межкорабельные челноки отправлялись бороздить пустоту между боевыми звездолетами. Сейчас там царила бешеная активность — артиллеристы, офицеры флота и команды медиков, дарги и ханы сбивались с ног, чтобы добраться до своих постов перед тем, как армаду вновь захлестнет прилив битвы.
Раваллион нашла чогорийца возле последнего из огромных пустотных причалов. Транспорт воина с «Калжана» запаздывал, он ждал челнок в окружении свиты.
— Лорд Тахсир! — издали крикнула ему Илия.
Шибан повернулся к ней. Он, как всегда, был в полном доспехе, выражение лица скрывала темная металлическая маска. Хан жестом приказал свите расступиться и зашагал навстречу Раваллион. Подойдя, он поклонился:
— Сы, как ваше здоровье?
— Я изучила отчеты, — произнесла Илия, игнорируя гудящую боль в голове и шее. — Ты думал, я не замечу? У тебя нет таких прав!
— У меня есть все права. Они отступники. Держать их там безопаснее.
— У нас недостаточно бойцов. На всех кораблях нехватка экипажа. Смертников из-за этого и вернули во флот.
— Генерал, уже нет времени интегрировать их в легион. Нельзя просто принять сагьяр мазан обратно без проверки. Вы же сами всегда за соблюдение процедур.
— Они сражались без поддержки четыре года. Большинство погибло. Ты думаешь, если бы они остались предателями, то не перебежали бы к врагу?
— Откуда нам знать?
— Ты знаешь, Шибан-хан. — Ноющая боль у нее в позвоночнике усилилась. — Дело не в мерах предосторожности.
Непроницаемая личина шлема все так же бесстрастно смотрела на Илию. Чогориец ответил не сразу, явно подбирая слова.
— Они могли бы убить вас, если бы добились своего, — наконец проговорил Шибан. — Они могли бы убить нас всех.
Илия покачала головой:
— Мы же проводили разбирательства. В легионе не осталось дурной крови — смертники искупают вину, снова сражаются.
— Я не запрещаю им сражаться.
— Ты запер их всех на корабле без орудий. Что им делать? Орать на врагов?
— Сы, вы плохо себя чувствуете. Вижу, вам надо отдохнуть.
— Пошел к черту! — закричала Раваллион. Ей хотелось замолотить кулаками по уродливой, неподатливой броне-футляру. — Этот спор — старая битва. У нас хватает новых!
Вдруг у Илии закружилась голова, ее повело вперед. Шибан поймал женщину за обе руки ниже локтей. На мгновение Раваллион показалось, что она вновь на мостике «Бури мечей», превращенном в поле боя, через которое хан несет ее, защищая собой от убийственных болт-снарядов. Генерал хотела отбросить это воспоминание, забыть его, но все ее силы уходили на то, чтобы остаться в сознании.
— Причина в этом месте, — мягко сказал Шибан, удерживая ее на ногах. — В варпе. На других он тоже скоро скажется. Чем дольше мы здесь останемся, тем хуже пойдут дела.
— Напрасно мы явились сюда, — сказала Илия.
— Что сделано, то сделано. Мы выдержим.
Раваллион посмотрела на него, застыв в неловких объятиях.
Какое-то время после выздоровления хана они часто разговаривали. Его личность распадалась медленно, вследствие бесконечной бездумной резни — так медленно, что Илия этого просто не замечала.
— Что помогает тебе сражаться, Шибан? — спросила она.
Он вздрогнул.
— Мои клятвы.
— Нет, — печально возразила Раваллион. — Этого недостаточно. Уже недостаточно.
Головокружение прошло. Илия отстранилась от Шибана. Тот не попытался ей помешать, лишь скованно отступил, шаркая ногами. Они стояли, глядя друг на друга.
Наконец прибыл челнок и сел в центре ангара, за внутренними взрывозащитными стенами. Он распахнул люки, палубная команда поспешила встретить судно. Услышав тихий щелчок из шлема хана, Раваллион поняла, что его зовут на борт. Чогориец вернется на «Калжан», исполнять долг, который определил себе сам.
— Что ж, сражайся достойно, Шибан-хан, — сказала она. — Боюсь, больше тебе ничего не остается.
Потом Илия развернулась и пошла обратно той же дорогой, что и пришла, не дожидаясь, ответит ли он.
«Грозовые птицы», кажущиеся крошечными белыми бусинками на фоне недвижимой горы кованого железа, влетели под козырек верхних секций станции. Последовали вызовы, встреченные лишь бессмысленным шипением отключенных комм-каналов. Наконец пилоты обнаружили ангары — длинную линию из двадцати закрытых дверей, над которыми нависал выступ основной конструкции базы.