Десантные корабли замерли перед ними, технодесантники отряда начали подбирать коды доступа. Остальные за это время успели проникнуться масштабами пустотной станции.
Все ее поверхности были ребристыми и черными, словно уголь из глубинной жилы. Каждый угловой выступ состоял из очень толстых пластин, соединенных заклепками и перекрестными раскосами. Вершину базы целиком занимала овальная структура десяти километров в длину по большой оси, раздутая и покатая, как тело медузы. Иллюминаторов не было видно, лишь пустые листы взрывозащитной обшивки тянулись во все стороны. Порой разряды бледно-голубой энергии змеились по корпусу, рассеивались и исчезали.
От гигантского сооружения наверху станция быстро сужалась книзу и переходила в заросли наклонных стержней, усеянных авгурными блоками и ветвями сенсорных антенн. Широкая осевая колонна, что пронизывала центр основания базы, вытягивалась более чем на сотню километров к бурлящему месиву варп-разлома. Металлический шип вонзался прямо в сердце медленно вращающегося вихря, резко очерченный, словно воздетое копье в лучах заката.
Возможно, колонна удерживала станцию на месте или являлась каким-то хитроумным зондом — снаружи определить было невозможно. Сомнений не имелось только в том, что открытая рана в реальном космосе по-прежнему обильно истекает беспримесной материей эфира. Все псайкеры на «Грозовых птицах», включая Есугэя, ощущали давление в висках и жар в крови.
По внешнему виду базы нелегко было догадаться о ее происхождении или предназначении. На черном листовом железе не имелось символов, даже герба Навис Нобилите или аквилы Империума. Станция молчала и бездействовала, лишь мерцали кроваво-красные габаритные огни вдоль невероятно длинной осевой колонны.
Когда стало ясно, что ответа на вызовы не будет, а подобрать коды доступа к главному когитатору базы не удастся, Хан велел пробить люки стыковочного отсека. Перехватчики из эскортного звена подлетели ближе к ангарам, покачиваясь на выбросах из варп-разлома, и выпустили шквал магнитных мин в самую большую из взрывозащитных дверей. По металлу беззвучно прокатилась волна детонаций, и толстая броня треснула, но не раскололась. Лишь с третьего залпа истребителям удалось пробить внешнюю оболочку станции. Последние взрывы оказались разрушительно мощными, как будто к ним внезапно добавились вторичные детонации изнутри. Рваные обломки корпуса пронеслись мимо ждущей эскадрильи «Грозовых птиц».
Проход был свободен, и два передовых корабля устремились к посадочной зоне, непрерывно сканируя окружение, их тяжелые болтеры смотрели в разверстое нутро базы. Неосвещенный ангар окутывала непроглядная тьма, он почти пустовал, за исключением одинокого пустотного судна в железной стыковочной лапе. Внешне оно во многом напоминало станцию — отсутствие видимых иллюминаторов, массивный ребристый корпус с выступами, ощетинившийся шипами датчиков. На борту челнока легионеры увидели первую эмблему, изображение человека в золотом облачении. Он сидел на троне, подняв одну руку и опустив другую.
— Дом Ашелье, — сообщил Вейл, с нетерпением глядя на пикт-экран.
«Верховный Жрец».
— Значит, он хотя бы появлялся здесь, — сказал Есугэй.
— Возможно. У дома много кораблей.
Сканирование завершилось, авгуры не обнаружили ни признаков жизни, ни энергетических откликов, и Каган приказал выдвигаться внутрь базы. Эскортные перехватчики заняли позиции в охранении, ведущая пара «Грозовых птиц» влетела в тень за неровной брешью в дверях ангара. Машины коснулись посадочных площадок и выгрузили отряды воинов; обе при этом завывали турбинами, готовые в любой момент взмыть над платформами и открыть огонь из всех орудий.
Легионеры из отделений прорыва под началом Намахи осторожно рассредоточились по рокритовому полу. Они взяли под контроль входы, установили огневые позиции, разместили авгурные ретрансляторы. Отряды воинов со штормовыми щитами и громовыми молотами пробились в отсеки за дальними стенами дока, и боковые коридоры оказались в секторах обстрела Шрамов. Космодесантники действовали быстро, эффективно, не встречая сопротивления.
— Ангар зачищен, — доложил Намахи со станции. — Признаков жизни не обнаружено.
У Таргутая упало сердце. Илия от такого придет в отчаяние.
— Тогда вперед! — приказал Каган, и последние три «Грозовые птицы» рванулись с места, огибая снизу колоссальную дугу верхних уровней базы.
Десантные корабли коснулись палубы вдали друг от друга. Док был колоссальным, как и во всех крупных имперских комплексах, пустое пространство рассекали ряды глянцевито-черных колонн, которые возносились к сводчатому потолку. По размерам и вооружению станция примерно соответствовала звездному форту типа «Рамилис», но подобную конфигурацию Есугэй видел впервые.
Когда Таргутай и Арвида сошли по рампе, Хан уже шагал навстречу им через площадку в сопровождении бойцов кэшика. В ангаре царило безмолвие вакуума, но команды технодесантников с турбомолотами и аппаратами дуговой сварки уже выясняли, что именно отказало в отсеке.
— Гравитация есть, — заметил примарх. — Уже кое-что.
Вейл в громоздком пустотном скафандре нелепо выделялся среди легионеров. Ковыляя и подпрыгивая, он пытался поспеть за широко шагавшими воинами в силовых доспехах.
— Питания нет, — проворчал мейстер. — Почему свет не горит?
Ревюэль оглядел звездолет, который висел в стыковочном захвате под сводами ангара. Под его кормой вместо обычных плазменных двигателей располагалось нечто вроде скопления зеркальных сфер.
— Странный корабль, — сказал Тысячный Сын.
— Здесь все странное, — отозвался Есугэй, рассматривая подавляюще огромный док.
Отсек окутывала густая тьма. Свет исходил только от нашлемных люменов, сдвоенные лучи которых ярко-белыми кругами скользили по стенам ангара. Через вскрытые гермодвери за спинами легионеров на металлическую палубу просачивались тусклые синие лучи, но дальше лежали тени из абсолютного мрака, беспримесной темноты, что встречалась лишь в глубоком космосе.
— Чувствуешь что-нибудь? — обратился Хан к своему советнику.
— Ощущаю варп под нами, — осторожно ответил грозовой пророк. Кроме этого он улавливат только глухие отголоски человеческой деятельности, оставшиеся на всех поверхностях подобно отпечаткам пальцев. Разлом отстоял далеко, но его гибельное воздействие проникало сюда, будто жар истекающей ядом звезды. — Больше ничего.
Примарх кивнул:
— Возможно, станция мертва. Если так, надолго мы тут не задержимся. — Он указал на Намахи. — Зачисти этот уровень. Немедленно доложи, если найдешь что-нибудь. — Затем Каган повернулся к остальным: — У базы есть командный ярус, экумен?
— Вверху, — неуверенно произнес Вейл. — Он должен быть вверху.
— Значит, идем наверх. — Хан положил руку в латной перчатке на рукоять тальвара и всем видом показал, что ждет мейстера. — Ты лучше знаешь такие места. Прошу вперед.
Карио прямым выпадом вонзил клинок в пошатнувшегося Белого Шрама. Префектор крутнулся в сторону от падающего тела, врезался в другого противника и снес ему голову с плеч цвета слоновой кости.
Братья Раваша, следуя за ним, лазурно-стальным приливом катились по тесному коридору и вынуждали защитников отступать. Они продвигались быстро, но схватки вспыхивали на каждом перекрестке. Шрамы никак не могли понять, что проиграли.
Спереди донеслись взрывы, сотрясшие палубу. Из клубов дыма вылетели осколочные гранаты — вертящиеся корпуса издавали щелчки обратного отсчета.
Бросившись ничком, Карио прокатился под ними, вскочил и пустился бегом. Гранаты детонировали позади легионера, ударные волны раскатились по узкому пространству, но не зацепили Раваша. Оказавшись возле перекрестка, он ринулся напролом, стреляя из болт-пистолета и занося саблю. Проход загораживали еще два воина с изогнутыми клинками в руках. Залязгала сталь, краткие вспышки света между легионерами озарили их гербы, знаки различия, бело-костяные личины шлемов — застывшие, как на стоп-кадрах.