– Хм… вы только недавно купались в Тичино… но, Бог ты мой, ну вы и грязнули! Конрад, у тебя кожа стала черной, как и волосы. А ты, Карл, и ты, Вил, и Хайнц… Ach, вы позорите христианскую веру. Mein Gott, Отто, у тебя из-под грязи даже веснушек не разглядеть!
Дети смеялись. Гертруда вытянула запачканные руки и сравнила с руками сестры.
– Что бы сказала mutti, кабы увидела нас, а Фрида? Она бы тут же взялась за щетину.
Все дружно заскулили, выпрашивая разрешения искупаться в бане.
– Вил, если от нас будет вонять, кто подаст нам милостыню? Да нас никто и близко к себе не подпустит! – просил Хайнц. – А крестоносцы, которые идут впереди нас? Что они подумают?
– Я… я… мы можем потратить деньги с большей пользой, и… – с сомнением ответил вожак.
Но крестоносцы не сдавались и подняли такой гвалт, что наверняка разбудили души усопших римлян, которые давным-давно купались в этих самых ваннах! Наконец Вил сдался.
– Ладно уж, пошли. Фрида, ты отведи девочек, а остальные – за мной.
Радостные паломники издали победный клич, и по пути всё похлопывали Вила по спине, а Петер вприпрыжку бежал впереди всех, поднимая клубы пыли. Наконец-то! Как славно было порезвиться после утомительного пути: верное средство от уныния в самое, что ни на есть, надлежащее время!
Дети возбужденно добежали до здания бани, визжа и крича по пути от восторга, как детвора вокруг майского дерева.[v] Смотритель неохотно принял из рук Вила отсчитанные монеты и повел отряд в комнату со скользким, выложенным плиткою полом, где они посдирали с себя замусоленные туники и гамаши. Затем, к ужасу лордов и господ, которые безмятежно расслаблялись в тихих доселе водах, в водоем запрыгнул грязный и визжащий отряд малолетних германцев и стал плескаться, как стая изголодавшихся карпов по весеннему дождю!
Обескураженные лорды ворчали и брюзжали на буйных мальчишек.
– Fermatevi… Andate via!
Но внезапно они замолкли, словно потеряв дар речи при виде жуткого древнего духа, который восстал из вековой могилы. Довольно с них было бы и назойливой детворы, так нет: перед ними возник еще и Петер – устрашающее зрелище, подобных которому не видали в купальнях Тортоны!
Ни один из самых искусных словесников не смог бы вполне описать, что являл собой старик – нагой, как в тот далекий день своего рождения. Он стоял возле бассейна и довольно улыбался. Конечно, он не мог видеть себя целиком, но судил по выражению окружающих, дерзнувших взглянуть в его сторону. По ошалелым взглядам он понял, что выглядит куда хуже, чем думал о себе сам. Однако он ни капельки не стыдился и беспечно стоял и улыбался, гордо выставляя напоказ единственный зуб и оголенные десна. Его голубые глаза радостно сверкали, жидкая бородка трепыхалась на легком ветру. Обыкновенный старик, что и сказать, но вот его иссиня-бледная кожа, свисающая со столь древних костей, и ребра – ужас, что за ребра – привели завсегдатаев бани в смятение.
Вдруг с другого берега донесся чей-то голос:
– Пожалей нас, nonno, спрячься в воде… быстро!
Баня разразилась хохотом.
– Нет-нет! – вскрикнул другой. – Ежели он войдет, то я хочу выйти!
Посреди всей этой суматохи, язвительных вопросов и насмешек, как друзей так и незнакомцев, Петер ловко прошел по скользкому полу и по мраморным ступеням спустился в теплую иоду древней купальни.
В соседнем бассейне робко обосновывались девочки, хихикая при виде богатых матрон, которые вымачивали дородные тела в целительных водах. Невзирая на недовольное ворчание знатных посетительниц бани, девочки принялись натираться душистыми французскими мылами и подтрунивать друг над дружкой. Ласковые воды умиротворяли боль, душевную и физическую.
Но, увы, удовольствие длилось не дольше терпения владельца бани, и вскоре отряду приказали выйти из воды. Обменявшись парочкой гневных и жалобных слов, крестоносцы оделись и снова оказались на улице, следуя за Вилом к центру города.
– В бане я услышал две удивительные новости, – сказал ублаженный Петер. На тот момент ему даже было все равно, слушают его или нет. – Две поистине удивительные новости. Во-первых, астрономы Леванта считают, что железную иголку можно наловчить все время показывать на север. Ах, в моем возрасте этого уже не понять.
– Железную иголку? – озадаченно переспросил Карл. – Откуда иголке знать, где север?
– Я только пересказываю, что слышал от других, – пожал плечами Петер. – Но люди, которые говорили об этом, на вид много путешествовали и вряд ли рассказывали друг другу небылицы. Мне кажется, Богу неугодны подобные вещи. Лучше находить путь по небесам и звездам, – задумчиво проговорил Петер и прищурился.