Войска обеих армий заканчивали построение. Шёл обмен снарядами. Девастаторы перезарядили свои грозные гаковницы. Утред и его спутники были безусловно лишними в этом раскладе.
«Чего вы хотите от меня, господин магистр? Чтобы мы отступили? Только вот куда? Империя за много дней пути отсюда сквозь выжранные саранчой степи. Мы не прилетели на волшебной платформе как вы, а шли сюда под палящим солнцем, глотая пыль. Вы, кажется, когда-то были воином и должны знать что это такое. Нас жгли волшебными лучами, атаковали монстрами, пытались рассорить. Пути назад нет, чародей. Победа или смерть. А теперь отойди с пути моих легионов. Все вопросы мы решим потом, я клянусь. Сейчас время сражаться».
Секунд двадцать чародей молчал. Он буравил меня яростным взглядом, пока каменные снаряды летели над вытоптанной землёй. Возможно, в это самое мгновение с ним говорил Ксерион. Жаль, я не мог подслушать их беседу. Таких навыков в РТС-системе нет. Интересно, Царь царей сейчас просил помощи и передышки или же наоборот объяснял магу, что это сражение уже не остановить? Оба варианта казались мне вполне реалистичными.
Наконец чародей снова заговорил:
— Некоторых исправит лишь могила… Воюйте, люди. Терзайте души и тела ради мимолетной блажи.
После этих слов Утред ударил тяжелым металлическим посохом по платформе. Волшебный транспорт тут же начал набирать высоту. Можно было продолжать массовое взаимоуничтожение с применением чудовищ и тёмной магии.
К тому времени наш обстрел уже нанёс противнику кое-какие потери. Даже несколько закованных в броню всадников пали жертвами каменных снарядов, которые Орина навела на них с помощью способности прямого контроля артиллерии.
Отступить или пойти в атаку? Шаддинцы выбрали второе. Их неповоротливая фаланга, состоящая из далеко не лучшей пехоты, колеблясь и нарушая порядок, двинулась вперёд. Отлично.
Ксерион пока не собирался сдаваться. Впрочем, перед ним сейчас стоял достаточно горький выбор. Если его кавалерия могла покинуть поле боя и даже захватить наш лагерь, то пехота в этом случае была обречена. Шансов ноль. Пехота Востока будет не просто уничтожена. Если кавалерия уйдёт, мы сокрушим её, практически не понеся потерь. Царь царей и его стратеги это прекрасно понимали. Вместо позорного отступления, они решили поставить на кон всё, что у них осталось. Армия Востока наступала. Израненные защитники Шадда готовились дать нам последний бой.
И снова дух этих людей меня удивлял. Они понесли огромные потери, лишились очень боеспособных воинов, были отрезаны от солнечной магии, за их душами охотились крылатые воплощения смерти, а полевая артиллерия посылала снаряд за снарядом на их головы, но они шли вперёд. Не только кавалерия. Даже пайганы, вчерашние крестьяне, пусть едва держались от бегства, но пока ещё шли прямо на нас.
Тактика врага в этой ситуации была относительно предсказуема. Победить нас с помощью пехоты невозможно. Она лишь свяжет боем наши когорты, чтобы конница, слоны и верблюды ударили по флангам. Также, возможно, в решающий момент Ксерион прикажет пехоте быстро отступать вплоть до бегства, чтобы открыть пространство для удара кавалерии по нашим рядам, увлечённым преследованием.
Я встал рядом с Ноцием, Луной и Ганом. По обеим сторонам нам от нас находились антесигнаны ударной когорты Двадцать Первого. Их осталось 154. За нами стеной замерли обычные легионеры.
«Они идут к нам сами», — объявил я через командный голос. — «Дрожат, но пока не бегут. Так обратите их в бегство! Пора сокрушить врагов Империи! Встаньте же стеной, сыны Рега. Пусть последние капли отваги шаддинских мятежников разобьются ваши щиты. Пусть их солнце рухнет сегодня в пыль и прах!»
Эта речь дала войскам небольшой подъём морали. Люди устали. Мысль о том, что битва приближается к концу, грела их смелые сердца. Ради последнего рывка сил не жалко. А ради победы многим не жалко даже собственной жизни. Особенно, когда наш триумф так близок. Кажется, протяни руку и пальцы твои зацепятся за почти невесомую сущность военной удачи.
Двадцать Первый легион из 7230 воинов убитыми и ранеными потерял 2165 человек. Двадцать Третий легион из 5600 лишился практически трети состава. Двадцать Четвертый потерял немногих. 1284 из 5710. Очень тяжело пришлось Шестнадцатому. Неоднократно его силами я закрывал самые опасные участки. Из 7590 в строю осталось всего лишь 4190. Не зря этот легион носил когномен «Проходящий огонь». Ему действительно в этот раз пришлось пройти через горнило сражение. Двадцать Шестой легион из 5140 потерял 915 человек. Во многом потому, что я старался не слишком подставлять новичков. Однако сейчас всем придётся принять на себя удар.