Однако Ксерион не собирался сдаваться. Царь царей был готов продолжать борьбу несмотря ни на что. Его выдохшаяся элитная конница отошла подальше от реки, а вот относительно свежая лёгкая и средняя кавалерия, а также степные всадники начали формировать в нескольких километрах от нас большой ударный кулак. Неужели, ещё захотели? Попытаются обрушиться на нас, пока мы добиваем пехоту?
Оказалось, что нет.
Последние по-настоящему боеспособные силы Ксерион отправил грабить наш лагерь. Параллельно он обратился к нам с такой речью:
«Можете думать, что вы победили, собачьи дети. Но я оберну вашу победу горьким бедствием, а триумфальный возглас — рыданиями. Эта пустыня станет вашей могилой! Голод будет палачом, а солнце поможет высушить ваши кости. Чёрная магия, к которой вы обратились, не сможет спасать вас вечно».
Сандис прокомментировал это так: «Кусаться уже не может, но гавкать продолжает».
Однако, на самом деле угроза Ксериона имела смысл. Тысячи его уцелевших всадников направились к нашему лагерю. Мы просто не успеем туда. Охраны там мало, легионеры устали и надо ещё пехоту добить.
Впрочем, ситуацию у врага тоже была паршивая. Переправа через Айрат уничтожена. Сама река бушует и её не пересечь даже на хорошем скакуне. Земли вокруг выжраны саранчой. Далеко не та локация, где ты захочешь оказаться с истощенной армией и множеством еле живых лошадей.
Наш лагерь охраняло всего несколько тысяч человек. В основном это были велиты легионов Сандиса и Нималексиса, а также слуги, вольноотпущенники, рабы. Впрочем, каструм имел неплохие укрепления. На его валах и башнях даже не самые боеспособные мужи могли сколько-то продержаться против превосходящих сил врага.
Мы же продолжали громить пехоту. Параллельно я обратился к Гинду:
«Сейчас, пока вокруг царит Хаос, ты будешь делать то, что я тебе скажу и вспомнишь мой приказ в точности».
На пару минут я отвлекся, чтобы выдать Гинду важные инструкции, а затем снова отправился на поиски недобитых язатов. Остатки вражеской пехотной фаланги к тому времени рассеялись по большой территории. Тысячи копейщиков и пайганов сначала искали спасение как можно дальше от нас, но там некоторых из них настигла нечисть. Эти несчастные начинали метаться между двух огней. Кто-то пытался сдаваться в плен. Это получалось не у всех. В горячке боя легионеры атаковали любых чужаков, на которых натыкались, а стрелки не жалели снарядов. Мне пришлось вмешаться.
«Беречь стрелы, беречь болты, беречь дротики», — приказал я, а затем обратился к легионерам. — «Можете брать в плен тех, кто бросает оружие».
Нэл мотивировала меня к милосердию. Возможно, брать пленных в такой ситуации не лучшая идея, учитывая наши проблемы со снабжением, однако прокачка божественных даров мне очень пригодится.
Вражеская кавалерия проехалась вдоль стен нашего лагеря. Впрочем, в основном это был не классический частокол, а валы, укрепленные деревянными панелями. Материалов для строительства стандартного каструма в округе не хватало. Шаддинцы ведь выжгли рощи, деревни и поля.
Из нашего лагеря полетели камни, стрелы, дротики. Однако шаддинские всадники, ведомые отчаянием, почти не обращали внимания на снаряды. Конница спешивалась. До 5.000 степных всадников и обычных саваран начали штурм. Без лестниц, без осадных орудий, без подготовки. Будь в нашем лагере хотя бы пара тысяч нормальных легионеров и у шаддинского приступа не было бы ни единого шанса.
Остальная вражеская кавалерия оставалась в седле, охраняя тылы тех кто штурмовал каструм. Направились туда и всадники царской гвардии. Они ехали медленно. Их могучие кони едва переставляли ноги, а открытые участки лошадиных шкур блестели от пота. Там выступала белая пена. Это показывало крайнюю степень перегрузки скакунов. Не просто так существовало выражение: «лошадь вся в мыле». Конский пот имел свойство пениться.
Как обычно заканчиваются великие битвы в мифах или пьесах? Гордый победитель стоит над закованными в цепи врагами. Попавшие в окружение благородные люди бросаются на свои мечи. Солдаты распевают гимны и собирают трофей.
Однако в нашем случае великая битва выродилась в нечто странное, неопределённое, грозящее гибелью всем.
Мы добивали и захватывали в плен вражескую пехоту плюс отдельные отряды превенторов искали выживших элитных всадников. Параллельно этому шаддинцы прорвали оборонительный периметр нашего лагеря. Первые несколько сотен их всадников оказались за валом. Завязалась рукопашная с велитами. Последние хотя и были свежими, но уступали врагу по боевому духу, опыту, снаряжению.