К церемонии взросления Лайсве нарядили в платье из золотой парчи. Корсет затянули так, что из глаз хлынули слезы, на ноги надели неудобные узкие туфли, в высокую прическу вплели колючие белые розы.
Отец уже не вел Лайсве под руку: ее место теперь сбоку от хозяйского стола, вместе с женами и дочерями знатных рыцарей. Слуга подвинул для нее стул, налил в кубок вина, положил что-то на тарелку – Лайсве не следила.
Отец произнес долгую напутственную речь, поздравил брата со вступлением во взрослую жизнь. Дядюшка Кейл зачитал послание Совета.
– Тебе, Вейас, наследник рода Веломри, надлежит отправиться в Чернолесье в Докулайской долине, – зычно выкрикнул он. Это место находилось в сердце соседней страны Кундии. Не настолько близко, чтобы заподозрили, что все подстроено. – Чтобы пройти испытание, ты должен принести оттуда шкуру белого варга. Не черного, не бурого, не рыжего, а белого, запомнил?
Вейас с серьезным видом кивнул, а потом рассмеялся. Отец приподнял руку, чтобы отвесить ему подзатыльник, но под внимательными взглядами гостей передумал и тоже выдавил из себя подобие улыбки.
Присутствующие расслабились, и отец подал знак начинать пир. Женщины за столом обсуждали наряды, прически, досужие сплетни. Лайсве не вслушивалась в разговоры, кивала невпопад, отвечала односложно: «да», «конечно», «я вас понимаю». Во время танцев отказывалась от приглашений, ссылаясь на ревнивого жениха. Хоть на что-то сгодился. А ложь… если богов нет, кто ее осудит?
Когда слушать старушечьи сплетни и наблюдать за весельем не осталось сил, Лайсве вышла освежиться на балкон. Ночное небо заволокли тучи, скрыв звезды с луной. Парило. Воздух стал зыбким и не двигался. Так тихо бывало только перед бурей.
Снизу доносились недовольные выкрики стражников. Похоже, кто-то явился без приглашения и с боем прорывался на пир.
Лайсве перегнулась через перила, надеясь хоть что-то разглядеть в темноте. Взвыл ветер. Одна из роз вырвалась из ее прически и полетела вниз. Во мраке сверкнули белесые глаза.
– Пустите! – заскрежетал старческий голос. – Я несу весть от богов. Не смейте меня задерживать!
Сердце тревожно екнуло. Нет, не может быть, это все нянюшкины сказки! Надо предупредить.
Лайсве подобрала юбки и бросилась обратно в зал. Отец стоял у хозяйского стола и беседовал с дядей Кейлом. Она спешила к ним, протискиваясь между танцующими, но ее постоянно останавливали и лезли с расспросами.
– Плохие новости из Эскендерии, – мрачно сообщил Кейл, разворачивая какую-то бумагу. – Орден потерял Сальвани окончательно и бесповоротно. Заговорщики-пресветловерцы убили Императора и спалили столицу Констани.
– Зачем ты выдаешь вчерашние новости за новый пожар? – упрекнул его отец.
– Вы знаете, там… – вмешалась Лайсве, встав между ними.
– Не сейчас. У меня важный разговор, – отец отодвинул ее.
Кейл продолжил:
– Из Сальвани в северные страны идет огромный поток беженцев, причем не только лояльных ордену. Даже пресветловерцы удирают от ими же развязанной войны. На дорогах неспокойно.
– Уж сколько лет эта заварушка тянется! – упорствовал отец.
– У меня более насущные известия! – Лайсве еще раз попыталась привлечь их внимание, но на нее снова шикнули.
Кейл отвел взгляд, словно собирался сообщить огорчительную весть.
– Дослушай! Совет все силы направляет на подавление мятежа и наведение порядка на подвластных территориях. Тебе не смогут выделить ни одного воина.
– Но это не ради моего развлечения! – возмутился отец. – Гулей надо добить сейчас, иначе снова расплодятся, и все наши жертвы будут напрасны.
Кейл бессильно развел руками.
Почему отец не мог хоть на миг забыть о делах ордена, чтобы позаботиться о близких? Ведь завтра их может и не стать!
Сжав кулаки, Лайсве закричала:
– Вельва у ворот!
Пламя свечей померкло. Стемнело и похолодало, точно на кладбище. Утихли музыканты, плясуны испуганно замерли, разговоры истлели. Все взгляды устремились на Лайсве. Даже неунывающий Вейас побледнел и подобрался ближе.
Раздались тяжелые шаги, отражаясь эхом в высоких каменных сводах. Скрипнули двери. Присутствующие обернулись к выходу.
На пороге показалась невысокая коренастая фигура в темном балахоне. Капюшон отлетел на спину, взметнулись жидкие седые волосы. На изрезанном морщинами лице полыхнули слепые белесые глаза.
Гости словно по команде сдавленно выдохнули и посторонились. Старуха продвигалась вперед точно улитка, шаркая и отбивая узловатой клюкой монотонный ритм по полу. Никто не смел преградить ей дорогу.
Отец неестественно выпрямился, закрыв Лайсве собой и схватив Вейаса за руку.