– Артас Веломри, почему твои стражники не пускали меня на праздник? – прохрипела вельва, остановившись у возвышения для хозяйского стола. – Неужто совсем старые порядки забыли? Или возгордившимся охотникам уже и дела нет до божественной воли? Она нас породила – она и убьет.
Как хорошо, что вельва не слышала их святотатственные речи. Богов, может быть, и нет, но горевестницы способны такую судьбу напророчить, что потом вовек не расхлебаешь.
Отец вздрогнул.
– Чего ты хочешь, старуха?
Кейл подался вперед, намереваясь встать между другом и вельвой, но стоило ей лишь поднять на него слепые глаза, и он отшатнулся.
– Как и всегда: огласить волю богов.
Отец оттянул воротник и сглотнул.
Голос вельвы возвысился и бичом хлестнул по каменным сводам:
– Ветер велел, чтобы твой сын отправился в Нордхейм и добыл клыки вэса.
Вейас едва слышно присвистнул.
Нордхейм? Но из ледяной пустыни на краю света никто не возвращался. И что за вэс?
Лайсве взяла брата за свободную руку, приободряя.
Гости не смели даже шелохнуться, не то что заступиться за Вейаса. Вельвы всегда появлялись в преддверии лиха – не обыденной смерти, а голода, засухи, нашествия или мора. Поэтому их прозвали горевестницами и боялись даже сильнее Жнецов – костянокрылых сборщиков душ.
Лайсве хотела было выйти вперед, чтобы защитить брата, но отец толкнул ее обратно.
– Мой сын отправится в Чернолесье и добудет шкуру белого варга. Так назначил орден.
Отец перевел взгляд на Кейла. Тот пожал плечами и понурил голову.
– Подкупленный твоим золотом орден не властен над божьим промыслом, – злостно каркнула карга. – Судьба твоего сына в Нордхейме, не в Чернолесье. Такова воля даровавшего вам силу Ветра.
– Ветер безумен, если такова его воля. Мой сын не станет служить безумцу!
За окнами сверкнула молния. Громыхнуло так, что зазвенели оконные стекла. Дождь зашелся барабанным боем по крыше. Как будто бог слышал, все понял и разозлился.
– За гордыню свою, Артас, наказан будешь, – белесые глаза вельвы грозно сверкнули. – Прервется твой род: не вернется сын с испытания. И сокровище свое тоже не сохранишь. Дочь увянет, как и ее мать, на родильном ложе.
Шея отца побагровела.
– Как смеешь ты, горевестница, являться в мой дом без приглашения и вещать о смерти моих детей?
Он подался вперед и взмахнул рукой, будто собирался ударить.
Кейл повис у него на плечах и крикнул:
– Остановись, так нельзя!
– Лайсве! – вскричал Вейас и метнулся к ней.
Все поплыло у нее перед глазами. Громадное клыкастое чудище раздирало брата на ошметки. Лайсве – истерзанная и в поту – истекала кровью на белых простынях. Демоны хохотали у ее ног и уносили так и не глотнувшее воздуха дитя в ледяной ад.
Стемнело.
Глава 7
Вызов судьбе
1526 г. от заселения Мунгарда.
Белоземье, Веломовия
Лайсве очнулась на кушетке в одной из просторных нежилых комнат на втором этаже. Было затхло и холодно, потому распалили камин в углу. Дымоход отсырел, и смолистые сосновые дрова сильно коптили. Окно было распахнуто. С улицы доносился шум дождя и завывания ветра. Хорошо хоть молнии больше не сверкали.
Отец метался из угла в угол, как загнанный в клетку зверь. Вейас наблюдал за ним, развалившись в кресле рядом с сестрой.
Открылась дверь. На пороге показался уставший и осунувшийся Кейл.
– Я извинился перед гостями и отправил их отдыхать. Завтра на рассвете они покинут замок.
Отец горестно вздохнул и продолжил мерить шагами комнату.
– Замять случившееся не получится. Зря ты набросился на вельву. Все-таки она посланница богов, – Кейл снова попытался достучаться до него.
Артас остановился. В его голубых глазах полыхала ярость.
– Зря ты не позволил мне ее удушить! Демонова горевестница! Кто дал ей право распоряжаться судьбами моих детей?
– Возьми себя в руки. Через пару недель отправишь сына в Лапию, а я подыщу ему толкового компаньона. Там они добудут клык какого-нибудь моржа и принесут его как трофей. Все равно этого вэса никто не видал.
– А как же моя дочь?
– А что дочь? Поедет к жениху в степь, как и собиралась, – Кейл недоуменно повел плечами.
Отец зло прищурился, прижал друга к стене и ударил кулаком рядом с его головой так, что посыпалась штукатурка. Кейл побледнел и не смел даже шелохнуться.
– Никто никуда не поедет. Мои дети останутся здесь. А орден пусть засунет свои привилегии себе же в задницу! – прошипел отец. – Можете считать это изменой. Можете лишить меня титулов. Можете осаждать мой замок. Можете даже сжечь, как бунтовщика, но в угоду сумасшедшим старухам и непомерным амбициям ордена жертвовать семьей я не стану!