— Гляди, робя, ероплан едит!
В Битце Алёша как-то сознательно смотрел на окружающий мир. Он явно испытывал большой подъём. Он как будто впервые увидел красоту и прелесть природы, бурно и ярко это проявляя. В то лето луга цвели особенно пышно и цветисто. Аромат был одуряющий. В первые дни, погуляв с мамой на лугу, он не хотел возвращаться в деревню, ходил по траве выше его головки в каком-то экстазе. Не срывая цветки, обнимал их, прижимал к себе и смешно повторял: «Халошие, халошие». Все шипящие звуки он забавно произносил сквозь зажатые зубки.
По-видимому, несколько насытившись красотой цветов, он стал проявлять любознательность, придумывая разным цветкам свои названия. Когда ему сказали, что все цветочки имеют свои имена, он постоянно спрашивал: «А как зовут жжолтинького?» Пока он слышал названия: колокольчик, лютик, одуванчик, василёк, всё было хорошо. Но как только он услыхал: фиалка, ромашка, незабудка, гвоздика, он как-то сник, глазки стали грустные и он тихо сказал:
— Питиму ты так плохо зовёшь эти цветочки? Они тоже холошие. Не надо говолить ламашка, надо ламаша и ламашенька. Ты не зовешь меня Алёшка?!
Постепенно Алёк как то «привык» к красоте и стал интересоваться ребятишками. По-видимому, за свой жизнерадостный характер он стал любимцем в нашей маленькой деревне. Окрестные ребята приходили с ним поиграть, тут были и шестилетние и двенадцатилетние. Играли они всегда в одну и ту же игру: все дети были стадом, а Алёша — пастухом. Он махал сделанным ему длинным прутом и гнал «стадо» вдоль деревни.
Ребята при этом блеяли, мычали, а кто лаял, назвав себя сторожевой собакой. Так они бегали по деревне из конца в конец, бодаясь, лягаясь и хохоча. Весело было всем, а сыночку — больше всех. Однажды они поспорили: к ним присоединилась маленькая девочка и сказала, что будет курочкой. Ребята постарше заявили, что курочек в стаде не бывает и стали гнать малышку. Игра расстроилась. Алёша побежал к маме за разъяснением. Пришлось маме вмешаться и сказать детям, что умная курочка может быть в стаде. Игра возобновилась с прежним энтузиазмом.
Взрослые жители деревни тоже симпатизировали Алёше. Но это было несколько хуже. Дело в том, что его приглашали в избы и угощали тем, что у них было. После этого у Алёши постоянно болел животик. Но Алёше нравилось ходить в гости. Нередко он, заложив ручки за спину и выпятив свой толстый животик, заявлял маме:
— Ну, я иду.
И при встрече со знакомой хозяйкой объявлял ей:
— Я к тебе кушшать иду.
И его неизменно угощали, и опять больной живот. Галя пробовала говорить с жителями, чтобы не кормили его, но они только обижались. Очень уж он был симпатичный, и им нравилось его угощать. А что это вовсе не во время или что не всё подряд ему надо давать, они вовсе не понимали. А Галя строго воспитывала ребёнка, всё по часам, по рецептам, и соски ему никогда не давала, хоть няньки, которые были у нас, говорили ей:
— Не любишь ты свово мальца. А он так быстренько смотрит.
Я оставил в Битце свой велосипед, решил учить Галю кататься на нём. Дело шло туго. Во-первых, велосипед был невероятно тяжёлым и малоподвижным, да ещё с восьмёркой. А я так редко выбирал время для этого обучения, завод меня поглощал полностью. В Москве, когда пробовали где-нибудь в тихом переулочке, велосипед вёл себя, мягко выражаясь, странно. Он просто безобразничал: вилял и ехал не туда, куда направляла его наездница, а куда ему вздумается. Но это ещё ничего. Он, паршивец, как только на пути попадался прохожий или телега, тут же с неудержимой силой устремлялся на него. И кончалось всегда конфликтом, так как пострадавшие, все как один, заявляли, что это намеренный хулиганский поступок. Отложили учёбу до дачи. Но, как я уже сказал, не преуспевали в этом.
В то лето к нам приехала погостить моя двоюродная сестрёнка, та самая Наташонка, чья ванночка досталась Алёше по наследству. Ей было 12 лет. Однажды, когда я задержался в Москве, Галя решила сама попрактиковаться на велосипеде. Пошла с ребятами и велосипедом на самую верхнюю точку шоссе, откуда оно спускалось к пруду и далее снова поднималось, посадила ребят под дерево и, так как сесть с земли на велосипед ещё не умела, вскочила на него с заборчика и пустилась вниз по шоссе. Велосипед помчался вниз, всё ускоряя и ускоряя ход. Галя держалась мужественно, но когда она увидела внизу грузовик, быстро мчавшийся навстречу, и слишком хорошо помня дрянной характер своего велосипеда, во избежание катастрофы, решила соскочить с велосипеда в кювет, так как остановить или свернуть она не могла. До канавки она не допрыгнула, а проехалась несколько метров по расплавившемуся от июльской жары асфальту, содрала большие клочья кожи на ноге, боку и на руке и сильно ударилась. При этом Галя не потеряла соображения, что она может всё же попасть под грузовик. Она поползла в кювет и ниже, к воде пруда. Потом она не могла объяснить, почему она это сделала. И, таки доползши до воды, упала в неё головой и… потеряла сознание. Дальше мы узнали по рассказу Наташонки, что с Галей это случилось рядом с сидящей парочкой. Это было счастье. Они не растерялись, оказали ей помощь и, когда прибежала Наташонка, отнесли Галю домой.