— И что из этого? — я немного разозлился на сына своего бывшего раба. — Ты понимаешь, что это неправильно?
— Если он не может постоять за себя, то не может рассчитывать к себе уважительного отношения.
— Кто такую глупость сказал?
— Так принято в нашем племени! — с вызовом ответил Тчиир.
— Если я спрошу твоего отца, он подтвердит твои слова?
Тигренок слегка смутился, видимо он слегка приукрасил правила взаимоотношений у своего народа. А может они и правда существовали когда-то, но теперь это пережиток прошлого.
— Когда ты был рабом с матерью, то тоже был достоин такого отношения к себе? Или к своей маме?
— Это немного другое!
— Не правда! Ты был рабом, а значит не был способен отвоевать свою свободу. Если верить твоим словам, это значит, раз ты не мог постоять за себя, то тебя тоже можно было пинать, бить и всячески издеваться?
— Новый вождь так и поступал, — слегка насупившись ответил Тчиир.
— И как думаешь, заслуженно?
— Нет…
Мы направились в сторону детей, они, видимо почуяв что-то неладное, уже не так сильно издевались над парнишкой. Но все равно, то и дело кидали в него мелкие камешки или плоды ранетки.
Мальчишка оказался инвалидом, он косил на оба глаза, а левая нога была кривая, будто в свое время переломанная кость неправильно срослась.
— Что вы делаете? — спросил я детей.
— Играем с ним! — ответил самый смелый среди них.
— Это разве игры?
— А что такого?
— Парень, они правда играют с тобой? — спросил я инвалида, заранее зная ответ.
— Нет, — ответил тот вытирая слезы с глаз.
За нашими спинами послышался шум, повернувшись, я увидел, что в деревню вернулись взрослые и несколько человек идут в нашу сторону.
— Эй, мужик, ты почему пристаешь к нашим детям?
Ко мне обратилась дородная женщина, за спинами которой в качестве поддержки было еще несколько баб и мужиков.
— Не стоит ругаться! — мягко ответил глава поселка. — Ребятишки вновь донимали То́вора.
— А он тут при чем? — не унималась тетка.
Но тот мальчишка, который осмелился ответить на мой вопрос, спрятался за ней. Значит это его мать. Теперь понятно, в кого он такой.
— Почему вы позволяете своим детям издеваться над мальчишкой?
— Тебя это не касается! Ты вообще чужак и не лезь со своими нравоучениями к нам в деревню!
Раз не касается, значит не касается. Спорить с этим быдлом я не собирался. В то время как староста что-то пытался объяснить теткам, кричавшим в мою строну, я присел перед парнишкой. Он пытался поймать мое лицо взглядом, это выглядело довольно жалко.
Что ж попробуем сотворить чудо, все-таки божественный статус нужно подтверждать не только реками крови, но и чудесами. Я хоть и возомнил себя богом мести, какую никакую человечность еще не потерял.
Моя ладонь легла на глаза мальчика, закрыв их. Если правильно помню из различных энциклопедий и передач по телевизору, то косоглазие — это неправильное развитие глазных мышц. Вроде говорилось о чем-то еще, однако в голову пришло именно это. Надеюсь, что не ошибся в своем диагнозе.
Вновь вспоминая картинки с глазным яблоком из все тех же энциклопедий да школьных учебников. Я попытался исправить взгляд бедолаги. Главное сейчас не напортачить, а то только испорчу все.
Когда лечил косоглазие, понял свою ошибку — зря закрыл глаза парнишке. Я не вижу результата. Помогает ли моя магия или я просто сижу как дурак и не даю смотреть на меня инвалиду. И если со стороны это выглядит именно так, то для этих хабалок я ничем не отличаюсь.
Поколдовав около минуты, я убрал ладонь, и парень начал быстро-быстро моргать. А когда он сфокусировал взгляд. То все увидели, что мальчишка теперь не раскосый.
— Как? — шепотом спросил он.
Женщины тоже замолчали и смотрели с любопытством, переводя взгляд то на меня, то на То́вора.
Я положил руки на его кривую ногу и кости стали выпрямляться. Вот тут мальчишка и закричал, все-таки кости — это не порез, тут будет больно. Хотя если вспомнить, то, когда я восстанавливал потерянные конечности, люди боли не испытывали. Видимо сейчас кости вновь ломались и сращивались.
Женщины заохали, а хулиганы вдруг разбежались. Но секунд через тридцать нога стала прямой и боль утихла. Мальчишка поднялся на ноги и стал то место, где еще недавно был неправильно сросшийся перелом.
— Как? — он все повторял и повторял, явно не веря своим глазам, что недуга больше нет.
— Воспитывайте лучше своих детей, — я тоже поднялся и посмотрел на женщин. Они переглянулись, но ничего мне не сказали. — Староста, давайте продолжим наш разговор в доме.