Кольцов мельком выглянул в коридор, затем закрыл вход в купе своими телом и тихо проговорил:
- Наташа, переоденьтесь, обо всём остальном можете подумать ночью.
Она вскинула голову и вдруг он увидел, как изменилось её лицо - глаза стали больше, брови сошлись на переносице, а губы мимолетно дрогнули, и она кивнула ему. Кольцов опять вышел в коридор и закрыл дверь. Что бы не связывало этих двоих, но её «всё равно сбегу» сказало ему больше, чем всё произнесённое до этого.
Поздним вечером Гилов тяжело улёгся на полку, долго и тщательно устраивал свое грузное тело, поправлял подушку и вскоре захрапел во всю мощь своих лёгких.
- Наташа, простите, - тихо произнес Андрей. – А ваши места...
- Да, вы правы, Андрей, согласно билетам, я сплю на втором этаже.
- Вы не переживайте, я с радостью уступлю вам свое место. Но почему ваш...
- Не стоит, но спасибо. Я всё равно не усну. Скажите, а вы говорили, что едете в столицу. Вы работаете там? Или по делам?
- Я буду там работать, Наташа. Пока что, если честно, я еду в неизвестность. У меня есть приказ о прибытии и командировочные. Но ни постоянной работы, ни жилья у меня в столице нет.
- Приказ? Вы военнослужащий? - вдруг оживилась Наташа. - Мой отец тоже был военным, но они уже давно в разводе с мамой. Последнее, что я слышала о папе, это то, что он собирался в зарубежную командировку. Но больше я не слышала ничего. Я даже не знаю, жив ли он. А вы много ездили?
Андрей усмехнулся и только кивнул. Затем посмотрел на спящего толстяка и опустил глаза вниз. Затем внимательно посмотрел на Наташу и откровенно спросил:
- Наташа, а он вам кто?
Девушка посмотрела в тёмное окно с мелькающими неясными тенями и тихо проговорила:
- Пока никто. Но скоро может стать моим мужем.
- Как? А что вас, простите, связывает? Вы молоды, красивы, а он? Или вы захотели поехать в Германию? А как же чувства? Молодость? Лю...
- Молчите, Андрей! Вы не знаете всего. Он, несмотря на его непрезентабельную внешность, очень помог нам с мамой. И именно мама решила, что мой брак с таким человеком может пойти мне на пользу. А я...
- Наташа, такое впечатление, что вы сейчас себя уговариваете в правильности принятого не вами решения. А вы сами что для себя решили?
Девушка покачала головой и тихо произнесла:
- Не стоит, Андрей, я пыталась бороться, но проиграла. У меня сейчас нет ничего. Даже документов. Он дал мне слово, что я буду номинальной женой, красивой куклой. Иначе я… сбегу. Только куда мне бежать? А знаете, я очень любила бегать в детстве! У нас возле дома был очень крутой обрыв к реке и если разбежаться, то можно было практически лететь в воду! А потом упасть, повернуться на спину и смотреть на облака. А ещё рядом была черёмуховая роща и мы там объедались ягодами.
- А мы в детстве ели облепиху. Она была кислой, но нам казалось, что вкуснее ягод не было. А ещё в лесах росла черника, а ходить в лес нам запрещали. Но мы всё равно туда носились и приходили с чёрными ртами и языками, стараясь скрыть свои походы.
Наташа улыбнулась и села ближе. Андрей вдохнул и уловил что-то сладкое, похожее на аромат ночных цветов.
- А ещё мы ловили рыбу, - тихо продолжила Наташа. – Ходили на пороги и там на камнях ловили рыбу. Нашего улова с трудом хватало нашему коту Лучику, но мы всё равно… Андрей, что с вами? Вы… Я сказала что-то не то? Простите меня.
Андрей положил свою ладонь на её пальцы и немного сжал их.
- Ничего, Наташа, просто вы напомнили мне о моей собаке. Его тоже звали Луч.
- Он погиб, да?
Андрей кивнул и откинулся назад. Перед его глазами возникла окровавленная морда пса, что тихо умирал на его руках, глядя ему в глаза, будто прощался с человеком, которому спас жизнь.
- Может, вы приляжете? А я ещё посижу, возможно, почитаю.
- Нечего читать, ложись спать, - раздался недовольный голос Гилова. – Сама не спишь, другим не даёшь. Детство закончилось и никогда не вернётся. Пора взрослеть и думать о будущем, а не вспоминать прошлое.
Наташа встала и вышла в коридор. Андрей проследил за ней глазами и встал, расправил одеяло на верхней полке и легко забросил свою походную сумку наверх. Затем вышел в полутёмный коридор и стал у окна. Поезд прогрохотал по мосту, ослепляя неспящих пассажиров яркими фонарями, а затем опять нырнул в ночь, мягко покачиваясь и размеренно постукивая колесами.