- Я тебе не верю, - стараясь не терять лицо, ответил Брэндиан.
- Нет? – ухмыльнулся Атеон. – Что ж, спроси у него сам.
И тигр вышел из комнаты, оставив застывшего на месте Сплетающего тени разъедать разум кислотой, имя которой – ревность.
***
Каэль вошел в комнату – и лицо его озарилось радостной улыбкой при виде сидящего в кресле волка. Тигра переполнял восторг от предвкушения авантюры, которую они задумали, поэтому он не сразу обратил внимание на слишком выразительную позу Брэндиана – локти уперты в коленки, предплечья подняты, а сцепленные пальцами ладони подпирают лоб. Но когда мужчина поднял голову, Каэль резко затормозил на полпути к нему. Всегда такие живые и обжигающие желтые глаза, сейчас могли заморозить и солнце. И тигру стало не по себе от того, что этот взгляд предназначался ему.
- Что случилось? – голос слегка сел, но в целом Каэль оставался спокойным.
- Я спрашивал тебя, были ли у тебя мужчины до меня, ты не ответил в прошлый раз, - тихо и холодно произнес волк, не отрывая немигающего взгляда от рыжего. – Теперь я повторю свой вопрос и хочу услышать ответ.
Каэль сухо сглотнул, но взгляда не отвел.
- Так были?
- Нет, - ответил он твердо, чувствуя, что встал двумя ногами на оседающий берег.
- Нет, - повторил Брэн и медленно поднялся, - а вот Атеон говорит, что вы любовники.
Каэль побледнел, но в лице не промелькнуло ни одной эмоции. Тигр превратился в каменное изваяние, стоял, как в землю вросший, и, казалось, не дышал.
- Что молчишь? – волк подошел к нему вплотную, продолжая удерживать холодным взглядом. – Не будешь отрицать?
Тигр судорожно вздохнул.
- Нет, - на пороге слышимости.
- Шлюха лживая, - тихие, произнесенные ледяным тоном слова больно укололи Каэля, но он все также стоял, едва дыша.
Тигр не шелохнулся даже тогда, когда за его спиной хлопнула дверь. Юноша стоял в опустевшей комнате и боялся пошевелиться, потому что чувствовал: стоит сделать шаг, и он рассыплется остывающим пеплом по полу. Каэль с тихим, исполненным боли и безысходности стоном, закрыл ладонями лицо и опустился на ковер. Сидя на коленях и не открывая лица, юноша разрушал стереотип о том, что мужчины не плачут.
Плачут…
Горько, давя судорожные всхлипы и тихо скуля, стараясь не орать в голос от боли и не рвать грудь когтями, потому что где-то там, внутри, разрослось до немыслимых размеров отчаяние, раздавливая сердце и размалывая ребра.
***
Брэндиан заперся в комнате. День пролетел для него незаметно.
Правда, он запер с собой пару бутылок мозговыносящего виски, поэтому и ночь прошла незамеченной, а потом - и следующий день, и следующая ночь.
Стук в дверь отдавался старательным дятлом в его голове. Волк перевернулся на живот и с тяжким вздохом накрыл затылок и одно ухо подушкой. Но трудяга-дятел решил добыть всех червяков и жуков из многострадальной черепушки Брэна.
- Брэн, открой дверь! – раздался голос из-за двери.
- Катись к бесам, Эоби! – крикнул меченосец из-под подушки.
- И не подумаю! – голос леопарда стал сердитым. – Из твоей комнаты уже в коридор перегарищем тянет!
- Да провались ты в пропасть и тигра этого с собой забери! – рявкнул волк, не поднимаясь.
- Не могу, Каэль уехал, - последовал ответ.
«Уехал?!» - пронеслось в угоревшем от алкоголя мозгу мужчины: - «Да в ж*пу всё!».
- Ну, так провались сам, а для компании захвати весь Клан Тигров и Атэона в придачу!
- С ними тоже не могу, клан уехал еще вчера вечером! – проорал Эоби в закрытую дверь. – Хлебать меньше надо было! Открой дверь, твою мать, и расскажи, что случилось.
- Да бл*дь нах*й! – взорвался волк. – Съ*бись сказал! Не суй свои усы в чужие дела!
В дверь полетела пустая бутылка с прикроватного столика.
Определенно, на леопарда подействовали последние доводы меченосца, потому что до вечера его никто не беспокоил.
Мужчина не знал, сколько прошло времени. Сквозь задернутые шторы не просачивалось и крохи света, но дятел, кажется, притащил инструменты горняка и пытался-таки доковыряться до самого жирного жука в голове волка. В дверь тарабанили так, что снести её с петель, оставалось делом времени.
- Эоби, я что, не ясно выразился?!
Но дверь продолжали сотрясать удары. Сжалившись над дверью и дятлом в своей голове, волк побрел открывать. С остервенением распахнув дверь, пропустил удар в челюсть:
- Ты кто? – прорычал он с полу, придерживая пульсирующую щеку.
Фигура в дверях тряхнула ушибленной кистью и вошла в полумрак комнаты, захлопывая дверь за спиной. Теперь, когда свет из коридора не подсвечивал человека со спины, волк смог разглядеть тигрицу в черном костюме напоминающим своим покроем одежды Каэля, только пояс был белым. Красивое лицо искажала ярость, лазуритовые глаза прожигали в нем дыры – столько в них было гнева и негодования:
- Поднимай свою задницу! – гаркнула хрупкая девушка.
У Брэндиана не осталось сомнений в том, кто это.
Реньяра, сестра Каэля.
- Из-за тебя, твоей трусости и отсутствия мозгов, моему брату грозит казнь! – выпалила она.
- Что?! – вытаращил желтые глаза волк, оставив попытку встать на ноги.
- То! Атэон обвинил брата в мужеложстве, и его собираются казнить!
- Но у Атэона самого рыло в пуху.
- Ты что, и вправду, поверил тому, что наговорил Лорд?! Ты видел шрамы на бедрах Каэля?! И не говори, что нет!!!
Девушка сжала кулаки и кинулась выбивать из волка дурь.
Меченосец пришел в себя где-то на четвертом пропущенном ударе и перехватил тонкие запястья с увесистыми кулаками:
- Спокойно! – попытался он по-хорошему остановить собственное избиение.
Реньяра отчаянно сопротивлялась, надеясь наподдать сильнее, но потом резко затихла и сникла, опустив голову. И через секунду тоненько заскулила, закусив губу. Волк отпустил её руки, и девушка прикрыла лицо.
- Объясни, - попросил Брэндиан тихо, чувствуя, что сделал самою огромную ошибку в своей жизни.
Девушка быстро и жестко вытерла слезы и, не поднимая головы, заговорила:
- Каэлю было десять, а мне - тринадцать, когда погибли родители в горах под лавиной. Мы перешли под опеку Лорда Клана. Когда брат подрос, то стал часто замыкаться в себе, а я не могла понять в чем дело. Он всегда был очень открытым, жизнь в нем била ключом…- девушка замолчала, сглотнула и продолжила: – Однажды я застала его на полу, в углу собственной спальни. Он был нагой, собрался в немыслимый комок из рук и ног, а вокруг него и под ним растекалась лужа крови.