Я знал, что эти катоба в представлении не нуждаются, так как слава об этом племени шла далеко за пределами их земель.
Вебстер проводил нас в хижину, что была пристроена к частоколу, бревна которого служили одновременно и дальней стеной жилища. Это была уютная комнатка, где в большом очаге ярко горел огонь и решительно все указывало на благополучие и достаток обитателей. Мы были приглашены к столу, и слуга подал обед: хорошо приготовленную оленину, несколько кусков какой-то доселе неизвестной мне рыбы. Свежеиспеченный хлеб был еще совсем теплым, а еще у них было масло, настоящее масло!
— Мы держим двух коров, — не без гордости объяснил наш радушный хозяин, — единственные во всей округе. Уильям Клэборн доставил их сюда. Они пасутся неподалеку от форта, там хорошая трава, но нам приходится постоянно приглядывать, чтобы кто-нибудь из местных индейцев не убил их ради мяса.
Он уселся за стол против нас, держа в руке большую кружку эля.
— Так значит, желаете что-нибудь сторговать? Я заприметил меха…
— Они принадлежат индейцам. Я буду расплачиваться золотом, — сказал я.
— Что ж, как угодно! — Он расплылся в улыбке. — Нет проблем! Золото — штука редкая. — Он пристально взглянул на меня. — Вы слыхали о лорде Балтиморе? Знаете, кто он такой?[6]
— Понятия не имею.
— У нас неприятности, — сказал Вебстер. — Уильям Клэборн признает только правительство Вирджинии, а Балтимор утверждает, что мы живем на его землях, и обещает изгнать нас отсюда.
— О подобных вещах я ничего не знаю, — сказал я. — Мы живем вдали от правительства. И со всем управляемся по собственному усмотрению.
Мы еще долго разговаривали, а когда с едой было покончено, то перешли непосредственно к делу, купив пороха и дроби, а также провизии в дорогу.
— А у себя в горах, — спросил Вебстер, — где вы достаете порох и дробь?
— Мы их сами делаем. В горах имеются залежи свинца, и мы слышали, что подобные месторождения есть и дальше, к западу. В нашем поселении есть настоящие умельцы, а еще мы нашли залежи железной руды.
— А золота нет?
Я пожал плечами.
— Так мало, что оно не стоит усилий, которые приходится затрачивать на его добычу. Но до нас доходили слухи об огромных месторождениях меди, которые находятся далеко к северу. Я уверен, что там в земле скрыты большие, пока еще никому не ведомые, сокровища.
На рассвете мы снова продолжили свое путешествие по реке; уложить все припасы и разместиться всем вместе в одной лодке оказалось нелегко, и поэтому мы купили у Дила Вебстера еще одно каноэ и разложили вещи в каждом из них. Мы продолжили путь, распределившись так, что в нашей лодке осталось только четыре человека.
Целью нашего путешествия было устье реки Раппаханнок, но в самый первый день мы всего лишь переправились от мыса Кент к побережью и добрались до широкой запруды, где, как уверял Вебстер, рыбы было так много, что ее можно было ловить едва не голыми руками. Расположившись на берегу в устье небольшой речушки, мы посвятили весь день ловле и копчению рыбы.
Когда мы снова погрузились в каноэ и уже выгребали от берега по направлению к устью большой реки, вдалеке показался парус небольшого судна. Оно шло в глубь залива в сторону острова Кент. Судно было слишком далеко, а мы держались у самого берега, так что заметить нас они никак не могли. И все же при виде паруса мне стало не по себе, ибо людей в этих местах можно было встретить самых разных. Были среди них и пираты и прочие типы, которые рыскали вдоль побережья, торгуя, а иной раз промышляя и разбоем, готовые грабить и убивать, особенно там, где это можно было сделать легко и безнаказанно.
Когда мы наконец вошли в устье Раппаханнока, я почувствовал большое облегчение. Дни на реке были настоящей идиллией. Мы накоптили рыбы и оленины, выменивали у местных индейцев маис, а еще у нас была провизия, прихваченная с «Абигейл», и те запасы, что были прикуплены в фактории на Кенте.
Единственной стоявшей перед нами задачей было оставаться настороже, ибо никто не мог чувствовать себя в полной безопасности на реках, по которым то и дело переправлялись вооруженные отряды индейцев, вышедших на тропу войны. К счастью, нам удалось избежать подобной встречи. Мы плыли вверх по течению, направляясь к устью реки Рапидан, откуда нам и предстояло повернуть на запад.
Общаясь с Уа-га-су, я научился неплохо говорить на языке катоба, и теперь, путешествуя в компании шестерых воинов, значительно расширил свои познания. Диана научилась говорить очень быстро. У нее был живой, пытливый ум, и она интересовалась всем, что ее окружало. Во время остановок она собирала целебные травы, и индейцы охотно показывали ей те растения, которые они сами знали и привыкли использовать.
Будучи по натуре девушкой сдержанной, Диана тем не менее в общении с другими людьми была открыта и естественна. Она умела расположить к себе собеседника и уже вскоре разговаривала с индейцами так непринужденно, как если бы знала их в течение многих лет. Я знал, что во многих племенах есть обычай с особым почтением относиться к женщинам, которые, как считалось, были наделены особыми способностями. У чероки, например, их называли не иначе, как «возлюбленными», и зачастую их мнение ценилось выше, чем решение совета племени. Я видел, что наши катоба относятся к Диане, как если бы она была одной из них. В какой-то мере она была обязана этим присущей ей сдержанности и поистине особому душевному спокойствию. В любой ситуации, что бы ни произошло, она сохраняла присутствие духа. Дни шли своим чередом, и я, присматриваясь к этой девушке, ставшей моей женой, каждый раз открывал для себя что-то новое.
6
Скорее всего, имеется в виду Сесил Калверт Балтимор (1605— 1675), которому в 1632 году указом английского короля Карла I были пожалованы земли к северу от реки Потомак до 40-ой параллели, в связи с чем Мэриленд приобрел статус первой английской колонии в Новом Свете. Ранее его отец, Джордж Калверт Балтимор (1580-1632), отказался принять дарственную на Ньюфаундленд по причине сурового климата, царящего на острове.