Трое выстроились в шеренгу вдоль стеклянных перил и с испугом смотрели на снайпера перед ними. Насмешливый взгляд смерил каждого из них, затем к чёрным глазам добавился столь же чёрный ствол пистолета. В грудь каждого из них было выпущено по одной короткой очереди из автоматического пистолета.
Пару секунд Рад смотрел на результат работы снайпера, потом тяжело вздохнул. Он даже не готовился к тому, что придётся расстреливать тех, кого должен был спасать. Однако ситуация требовала столь жёстких мер. В части их бы определили на работы или в дисбат, тратили бы на их содержание продовольствие, которое пригодится гражданским или солдатам. Такое решение казалось единственно верным.
Когда неприятное ощущение пропало, Рад выудил из кармана на груди рацию и проговорил в аппарат:
— Рим, это Рад. Хорош круги наворачивать, уводи гавнюков от здания. Когда достаточно удалитесь, свяжитесь с колонной и скажите, чтобы выдвигались. Приём.
— Понял, работайте.
Аппарат снова устроился в кармане, в руки вернулся автомат, в голову — смелость и уверенность в том, что делает он всё верно и на благо гражданских. Командир развернулся к остальным и бодро скомандовал:
— Сейчас вертолёт попробует увести большую часть мутантов, мы проверим первые этажи, чтобы там никого не было. Бекас, прикрывай отсюда, только позиции получше найди.
— А девочку куда денем? — поинтересовался Джин. — Не с собой же возьмём.
— Бекас, только тебе можем доверить.
Снайпер в этот момент поправлял ремень своей винтовки и параллельно с этим осматривал этаж. Весь этаж был виден отлично и выглядел везде однотипно. С любого края перил можно было обеспечивать прикрытие своих напарников на нижнем этаже. Вопрос услышал только когда к нему обратились, поэтому ответом был вопросительный взгляд.
— Что от меня нужно? — спросил он, глядя на сержанта.
— Сиделкой побудь, за ребёнком посмотри. — усмехнулся Родион.
— Понизил, так понизил. — усмехнулся Бекас. — Сделаю.
— Тогда работаем.
— Так, Бекас, пока можешь отдохнуть. Мы будем думать, как баррикады убрать. Поработали местные на славу, навалили всего подряд. — прошипела рация Бекаса.
Он уже замер с винтовкой наготове и разглядывал первый этаж в оптику с уменьшенной кратностью пару минут. В ответ на услышанное он снял своё оружие с подставки, которой послужило прочное стекло, положил на пол и обернулся на стену.
Девушка сидела у стены какого-то павильона, который служил магазином одежды. В него она не постеснялась зайти, пока её временный телохранитель занимался прямыми обязанностями, и теперь сидела с новеньким рюкзаком и в новой кофте с цветастым рисунком на передней части. Щенок радостно бегал у её ног и иногда радостно поскуливал, играя с рукой хозяйки.
Увидев, что всё в порядке, снайпер решил не упускать возможности отдохнуть. Как только зад коснулся пола рядом с перилами, а плечи коснулись холодного стекла, навалилась жажда и лёгкий голод, глаза начали слезиться, напоминая, что моргать стоит хоть иногда. Последнее прошло быстро, оставалось решить проблемы с первыми двумя надобностями.
С этим было намного сложнее. Операция рассчитана максимум на пару часов, а не дней. Соответственно, сухие пайки им с собой не выдавали, как в прочем, любую другую провизию. Эту проблему приходилось решать самим бойцам, однако их отношение к этому было соответствующим. За пару часов они сильно не отощают, потерпят. Поэтому большие запасы никто с собой не имел.
От осознания этого факта снайпер успел разозлиться на тех, кто так решил, даже успел немного загрустить. Тут же вспомнился вчерашний вечер. Марш-броски по территории части совершали в полном боевом облачении, иногда приходилось посещать приёмы пищи в ней же. Отчётливо всплывает момент, как он кладёт в карман упаковку галет из сух. пайка, а затем уходит раньше других на обучение снайперов из других подразделений. Увлечённость поспособствовала тому, что во время работы он про еду забыл и даже не распаковал упаковку. Почти та же участь постигла и воду. Фляга до сих пор висела на поясе.
Прозвучавший в стороне шелест прозрачной упаковки привлёк внимание девочки. Взгляд остановился на вынутой из-за бронежилета пачке, украшенной зелёными звёздами и того же цвета надписью «Галеты». Голод проснулся и у неё, однако попросить открыто она стеснялась. Нет, больше боялась.
С хлопком поступающего в упаковку воздуха прозрачный слой разошёлся, пальцы выудили три небольшого размера альтернативы хлебу и устроили их на ноге, дабы не занимать руки. Только теперь он ощутил на себе взгляд и посмотрел на девушку. Неожиданно для себя подумал и о ней. Тому, что её взгляд спешно опустился на пол не удивился. Открытую часть получилось кое-как завернуть и отправить упаковку по плитке в сторону девочки лёгким толчком. Расчёты оказались верны и запущенный предмет остановился как раз рядом с ней, у стены.
Сначала глаза зацепились за неожиданно появившийся предмет, затем с удивлением поднялся на того, с чьей стороны он появился. В её представлении снайпер был хладнокровным убийцей, тем, от кого даже не стоит ожидать доброты и помыслов о состоянии других. Почему-то ожидала от него требовательного взгляда, как от многих парней до этого. Но снайпер смотрел уже точно перед собой, разглядывал собравшуюся пыль на стеклянных стенах прилавков, употребляя свою долю еды.
— Спасибо. — несмело проговорила девушка и извлекла из упаковки галету.
Одна из них досталась щенку, который перед началом трапезы с подозрением обнюхивал ранее незнакомый объект.
— Пожалуйста. — ответил Бекас, повернул голову на девочку. — Если что-то нужно, говори. Не волк, не съем.
Через какое-то время еды уже не было, а в сторону полетела смятая прозрачная упаковка, а по полу к снайперу скользила почти пустая фляга.
Молчание становилось всё более невыносимым. После еды Якова тянуло в сон и он бы точно уснул, если бы что-то резко не случилось.
— Слушай, снайпер, — обратилась к нему Иля со всё той же несмелостью. — а тебя как зовут?
— По имени? — решил поддержать разговор Яков. Делать всё равно больше нечего.
— Ну а как тебя ещё звать могут? — легко усмехнулась молодая собеседница.
— По позывному. Мы пока только по позывным друг друга и называем.
— В части так же обращаетесь? — заговорщически улыбнулась девочка.
— Когда как… — пожал плечами Яков. — Ко мне иногда и по позывному, и по имени.
— Позывной я слышала. Имя-то у тебя какое?
— Яков.
— Редко такое встречала.
— Твоё я вообще раньше не слышал. — решил поддержать тему Бекас. — Оно у тебя как полностью звучит?
— Оно у меня двойное, греческое. Иля-Паулина. Хотя меня всегда называли первой частью.
— Да, архивников ты в части удивишь.
— Кого? — недоумённо нахмурилась Иля.
— Работники архива. — пояснил Яков. — Сначала сделают тебе документы. а потом…
Снайпер вовремя замолчал, дабы не портить разговор. Однако замолчать нужно было ещё раньше.
— Что «потом»? — с подозрительным прищуром спросила Иля и вытянула голову к собеседнику.
— В приют тебя определят. — выдохнул Яков и почесал кожу под глазом. — Как оставшуюся без родителей.
— Так кто-нибудь удочерит. — ответила она, однако голос и лицо выдавали огорчение и осознание того, что ей предстоит.
— Там более важных бумаг прорва, такие вещи будут делать не меньше месяца. Если кто-то из военных или офицеров, то на недельку быстрее. Какое-то время ты посидеть успеешь.
От осознания этого факта грустно стало обоим. Иля, наслышанная рассказов от родителей о детских домах, никак не радовалась перспективе туда попасть, особенно боялась потерять своего питомца. Яков больше ей сочувствовал. Он сам был выпускником детского дома и не по наслышке знал, какими жестокими могут быть дети и как тяжело там бывает новичкам. От части это поспособствовало формированию его хладнокровного характера, однако девочке эти страдания ни к чему.