- Да, я умираю, - посмотрел он на меня начавшим терять четкость взглядом. - Ты дух и пришел отвести меня в мир духов?
- МнЕ нУЖно твОе тЕЛо, - говорю, думая, как осуществить ту одержимость из книг.
- Так ты злой дух, что забирает тела, - издал Хоши смешок тихим голосом. - Хорошо, забирай, но убей то чудовище, что забрало у меня семью, - с явным трудом поднял он руку и указал в сторону, где Азула, Мэй и Тай Ли сражались с появившимся рядом стариком. Тот удивительно точными ударами заставлял девушек прерывать свои атаки и уворачиваться в сторону. Две трети шедших с нами солдат уже не было, куски их тел или торчали из земли, или валялись в стороне от разорванного туловища. Оставшиеся в живых сейчас спешно отходили под прикрытием более целых товарищей.
- ХоРОшО, - соглашаюсь на это условие, всё равно собирался от него избавиться.
Взгляд Хоши замер, а грудь перестала двигаться. Он умер. Я же кладу руку ему на грудь и начинаю направлять в него свою ци, сливаясь с его центром ци. Мир для меня исчез... а затем вновь появился, но каким-то другим. В теле не ощущалось предполагаемой боли от повреждений, да и ощущалось оно каким-то легким, причем я не о весе, а о духовной легкости. Больше не было ставшим привычным ощущения, что возьму много сил и просто сожгу своё тело. Энергия текла так, словно не было никаких преград. А еще вместо груды камней я обнаружил себя в углублении с оплавленным камнем, что почему-то не причинял мне никакого неудобства. А еще я был совершенно без одежды.
- Аргх! – раздался в стороне вскрик. Женский вскрик.
Повернув голову в том направлении, вижу, как со стариком сражается уже только Азула, чей боевой доспех обзавёлся несколькими внушительными вмятинами. Впрочем, её противник тоже выглядел потрёпанным и имел несколько крупных ожогов. Мэй валялась около одной из стен пещеры и не шевелилась. Было непонятно, жива она или нет. Тай Ли же вся в пыли и идущей со спины кровью пыталась отползти подальше от сражающихся. Её ноги почему-то не двигались, а на лице были боль и страх. И от этого вида во мне словно что-то перевернулось.
Не знаю как, но в следующее мгновение я уже оказываюсь около старика и наношу удар объятой синим пламенем рукой. Между ней и им возникает столб камня, но я направляю больше сил в руку и просто прожигаю камень насквозь, чувствуя легкую вспышку боли.
- Аргхааа! – кричит почти увернувшийся покоритель земли, когда мои всё ещё горящие пальцы сжимаются на его плече. А в следующий миг меня с Азулой откидывает в сторону от пошедшей по земле волны.
- Агни?! – вижу удивлённый взгляд Азулы на себе, что, однако, почти сразу перемещается на нашего противника, плечо которого просто обуглилось. Его правая рука упала на землю прямо у нас на глазах.
- Хех, не… ожидал, - взгляд старика сосредоточился на мне. – Ты ведь не человек, - то ли спросил, то ли утвердил он.
- Он намного человечнее такого чудовища, как ты, - почему-то сказала Азула, словно последние его слова были чем-то неправильным. - Пусть он будет страдать, - произнесла она, посмотрев уже прямо на меня.
- Конечно, - охотно соглашаюсь своим уже несколько иным голосом, он не заслужил легкой смерти.
Я весь покрылся пламенем и направился прямо к старику. Из земли в меня вылетело с десяток глыб размером с голову, но появившиеся из моего огненного покрова огненные щупальца те просто разбили. Возникший из земли шип, хотевший меня проткнуть, начал плавиться при соприкосновении с моим огнем. Земля под ногами пришла в движение и захотела меня поглотить, но я подал много огненной ци в ноги, вытесняя из земли любую другую энергию и прерывая ее движения, одновременно с тем сильно ее раскаляя. Только после этого старик попытался сбежать, но мои щупальца устремились за ним.
Через секунду пространство заполнил крик боли и запах палёной плоти, когда мои огненные щупальца схватили покорителя земли. Повинуясь моим желаниям, они бродили по старому, но крепкому телу, заставляя кожу покрываться противными волдырями, а кровь кипеть. Гробовщик извивался. Земля рядом с ним тоже была неспокойной, то отращивая шипы, то обваливаясь в ямы, то ещё что-то. Но с каждой секундой это становилось всё меньше, пока человек в моих «объятиях» не затих. Хотя он и был ещё жив. Одна моя мысль, и оставшиеся конечности отделяются от тела, а раны прижигаются. И я позволил телу упасть.