— Правда? И что вы собираетесь с ним делать?
— Я учить его охотиться для моя, — пояснил маленький китаец. — Ваша смотреть.
Я так и сделала. После того как пеликану скормили нескольких кальмаров и пару мелких рыбешек, мистер Уиллоби достал полоску ткани и плотно обмотал вокруг птичьей шеи.
— Его не мочь глотать рыба, — пояснил он, — не хотеть задохнуться.
Прикрепив к ошейнику тонкий, но прочный линь, китаец дал мне знак отступить и сорвал путы, удерживавшие крылья птицы.
Удивившись неожиданно обретенной свободе, пеликан прошелся взад-вперед по сундуку, раз или два пробно раскинул крылья и всполохом перьев взмыл в воздух.
На земле пеликан представляет собой неуклюжее, потешное создание, но стоит ему подняться в воздух, как он преображается. В своей первозданной мощи и грации кружащий над водами пеликан выделяется среди чаек и альбатросов, напоминая птеродактиля.
Пинг Ан воспарил, насколько позволяла привязь, попытался подняться выше, а потом, видимо смирившись, начал летать кругами. Мистер Уиллоби, щурясь на солнце, неотрывно следовал взглядом за полетом пеликана, словно за воздушным змеем. Все матросы, и на реях, и на палубе, побросали свои занятия, зачарованные этим зрелищем.
Внезапно пеликан сложил крылья и, как пущенная из арбалета стрела, почти без плеска ушел под воду, а когда с несколько удивленным видом вынырнул на поверхность, Уиллоби начал подтягивать его обратно. Оказавшись снова на палубе, пеликан поначалу не хотел делиться добычей, но в конце концов уступил и позволил китайцу выудить из его кожаного подклювного мешка жирного морского леща.
Любезно улыбнувшись таращившемуся с ошалевшим видом Пикару, мистер Уиллоби взял маленький нож и разрезал продольно еще живую рыбину. Прижимая одной жилистой рукой крылья, он расслабил ошейник и предложил пеликану трепыхавшуюся половинку леща, которую тот выхватил из его пальцев и проглотил.
— Для ему, — пояснил мистер Уиллоби, стряхивая кровь и чешуйки со штанины. — Для моя.
Он кивнул на вторую половину рыбы, оставшуюся на сундуке. Она уже не билась.
По прошествии недели пеликан сделался совершенно ручным и уже летал свободно, с ошейником, но без привязи, регулярно возвращаясь к хозяину, чтобы изрыгнуть к его ногам сверкающую кучку пойманной рыбы. Когда же Пинг Ан не был занят рыбной ловлей, он, к неудовольствию матросов, которым выпадало драить палубу внизу, пристраивался на салинге или таскался по палубе за мистером Уиллоби, потешно переваливаясь и наполовину расправив для равновесия восьмифутовые крылья.
Матросы, с одной стороны пребывавшие под впечатлением от рыболовных успехов, а с другой — опасавшиеся здоровенного, щелкающего клюва, держались подальше от мистера Уиллоби, который ежедневно, если позволяла погода, сидел под мачтой и под бдительным желтым оком своего нового друга наносил кисточкой на бумагу таинственные письмена.
Как-то раз, заметив мистера Уиллоби за работой, я понаблюдала за ним из укрытия за мачтой. Он присел, с видом глубокого удовлетворения созерцая исписанную страницу. Разумеется, понять, что это за символы, я не могла, но сама их форма и расположение производили приятное впечатление.
Затем китаец быстро огляделся по сторонам, желая удостовериться, что никто не приближается, подхватил кисточку и с величайшим старанием добавил в верхнем левом углу страницы последний символ. Мне без лишних объяснений было ясно, что это подпись.
С глубоким вздохом китаец поднял глаза и бросил взгляд куда-то вдаль. На его мечтательном лице было написано удовлетворение, и я знала: сейчас он видит не корабль и не волнующийся простор океана.
Наконец он снова вздохнул, покачал головой, словно в ответ на какие-то собственные мысли, взял бумагу и аккуратно сложил ее вдвое, потом еще раз, потом еще. Поднявшись на ноги, китаец подошел к ограждению и, вытянув руки, уронил сложенную бумагу в воду.
Однако до воды она так и не долетела: ветер подхватил ее, приподнял, понес, и белое пятнышко стало стремительно удаляться, напоминая издалека чаек и крачек, с криками следовавших за кораблем, собирая с воды объедки.
Но на это мистер Уиллоби смотреть не стал, отвернулся от борта и направился вниз. На его маленьком круглом личике застыла мечтательная улыбка.
Глава 45
ИСТОРИЯ МИСТЕРА УИЛЛОБИ
Как только мы прошли центр Атлантического круга, держа курс на юг, дни и вечера стали теплее, и свободные от вахты матросы стали собираться после ужина на полубаке, где пели песни, отплясывали под скрипку Броди Купера джигу или травили байки.