Выехав к побережью, доктор Мэнстон указал Ворстеру на отмель в устье реки:
– Космический корабль взорвался уже при снижении. Вполне вероятно, что пилоту удалось спастись. Хотя один Бог знает, что произошло с его рассудком в последние минуты. Вспомните отчеты этого русского космонавта, Ильюшина, который впоследствии сошел с ума.
Машина остановилась у деревянного мола, – к развалинам они пошли пешком. Доктор Мэнстон нагнулся и вытащил из песка обломок раздавленной раковины.
– Вообще-то, если хорошенько поразмыслить, мы очень мало знаем о действительных последствиях этой катастрофы в космосе. Влияющих на нас, я имею в виду. Можно, конечно, спрятаться в витках вот такой раковины и проповедовать оттуда совершенно бредовые идеи... Но подобный шаг – просто результат сексуальной неудовлетворенности, неудовлетворенности всей этой пустой арифметикой каждодневной жизни. Вы скажете себе, что во многих отношениях это была странная неделя... Кстати, а кто тот парень, которого вы все время преследуете?
Ворстер наблюдал за соревнованиями паралитиков в инвалидных колясках, кружащих вокруг баскетбольной площадки. Он вспомнил, как два года назад, возвращаясь вечером домой, он увидел разваливающийся при посадке «Космос-253». Полминуты небо светилось сотнями пылающих обломков – будто целый воздушный флот был охвачен огнем.
Раздались аплодисменты. Ворстер вскочил со своего места и поспешил прочь, пробираясь сквозь толпу игроков. Человек в изорванном костюме быстро выкатывал к выходу одного из них, дрожащего от ужаса. Что он, Ворстер, делал здесь, в госпитале для летчиков-инвалидов?
Сквозь пелену дождя за окном можно было различить летное поле и краешек пляжа. Лавируя между теннисными столами, доктор Мэнстон пересек спортзал и открыл дверь в запущенную оранжерею. «Машина», которую описал ему Ворстер, лежала на стеклянном столике, дисплеи располагались вокруг. Доктор Мэнстон прочитал список предлагаемых программ и посмотрел в окно. Одинокая фигурка брела вдоль пляжа, а дождь все не переставал. Он выглянул в коридор и позвал Элен Клеман. Ему пришлось подождать, пока она нервно просматривала набор программ – будто выискивала в них следы былых привязанностей.
Доктор Мэнстон просматривал данные на экране:
1. Фотография недостроенной дорожной развязки «лепестки клевера»; бетонные ограждения даны в поперечном разрезе и обозначены одним словом – «Кратер»;
2. Репродукция картины Сальвадора Дали «Madonna of Port Lligat»;
3. Пятьсот подложных отчетов о вскрытии трупов, якобы сохранившихся после первого крушения «Боинга-747»;
4. Ряд рисунков, изображающих коридоры психиатрической больницы в Бельмонте;
5. Гримасы на лицах Армстронга и Олдрина, заснятые во время пресс-конференции;
6. Перечень осадочных слоев на уровнях П-11 в районе Стайнс, где находится резервуар муниципального водоснабжения;
7. Последняя фонограмма голоса неизвестного самоубийцы, сделанная им самим;
8. Анализ торговли новым полусферическим строительным «модулем».
Доктор Мэнстон с симпатией посмотрел на молодую женщину.
– Может быть, вместе они создают для вас, Элен, поэму любви. Проще говоря, они представляются мне составными частями необычного «космического транспорта» – какого-то средства для передвижения в пространстве, выражаясь фигурально. Или метафорически, не важно. Это несравнимо более мощный транспорт, нежели любой корабль наших астронавтов.
Доктор Мэнстон указал на одинокого человека, бредущего по пляжу в промокшем насквозь костюме. На песке высилось изысканное творение из выброшенного на берег мусора и рыболовных сетей.
– Я полагаю, он собирается с помощью одного из этих «средств» вернуться в космос.
При слабом освещении гостиничного номера она исследовала ящики туалетного столика. Ковер и постель были завалены журнальными вырезками и рекламными брошюрами, обрывками страниц из учебного пособия по геометрии конусов. Оставив ящики в покое, она подняла с пола плакат, рекламирующий новый фантастический фильм. Под выпуклым стеклом шлема виднелось его лицо. Неужели он на самом деле снимался в этом фильме? Или это была просто очередная из его странных выходок? Казалось, он так или иначе имеет отношение ко всему, что происходит вокруг. Даже их любовная связь отмечена печатью неопределенности – мыслями он все время был где-то в другом месте. С плакатом в руках, она подошла к окну и выглянула во двор. Скульптуры в садике отбрасывали длинные тени. Он вышагивал по дну осушенного плавательного бассейна.