Я даже не сразу понял, что меня держат несколько рук, так было больно. Сил вырываться не было, но тело извивалось, выгибалось и утробно кричало, чтобы хоть как-то выдохнуть напряжение. Сколько это продолжалось не помню. Знаю только одно, я потерял сознание надолго.
Когда очнулся, толчками приходя в себя, опять кричал и ощущал, как руки и ноги связанные, натягивают путы, иногда даже рвут их. Сколько так продолжалось не знаю. Карусель образов, боли и едких лекарств вдруг замерла от теплого прикосновения и мягкого говора на неизвестном языке. От этого легкого касания по телу распространилось тепло, боль уходила, как и желание сбежать, как ощущение подкожного страха тела. Я едва смог понять кто я и где я. Все было расплывчатое, все было таким туманным. И мягкий говор, что дарил избавление от сводящих с ума боли и страха.
- Вот и все, - донеслось до меня.
- Вы уверены? - раздался незнакомый голос сквозь вату бьющейся и гудящей крови в ушах.
- Да. Заклятье "порока" я снял, теперь все будет хорошо. Сейчас он уснет, после дадите ему это.
- Спасибо, мэтр… - голос отдалился, а мне на голову легла теплая ладонь.
- Вальрен, - тихий шепот, легкий поцелуй в висок, - сыночек мой, все хорошо, ты дома.
И как окончательный аккорд - живительный сон. Пока тело было в отключке, лично я не спал. Мне лично было интересно, что это за такое заклинание и чем оно грозило лично мне? Нырнул в свой внутренний мир, к сфере своего "Я" и осмотрел ее. Защита моей сущности на месте, ни трещинки. Это хорошо. Еще осмотрел печать, что показывала сколько я сделал рывков, остановок и прожил полных жизней в своем Пути. Много. И все они в тех мирах имели свою цель. Этот же мир, пока еще только обозначен дымкой, а значит еще не время получить как цель, так и ее окончание. Ладно, раз еще рано, буду осматриваться.
Выздоровление этого тела было медленным, тягучим. Сначала было несколько минут в день, потом пара часов. Преимущественно бодрствование приходилось на утренние часы, потом наваливалась усталость, и я благополучно засыпал. Те люди, что были с мэтром или как там его, более в мою комнату не заходили, пока я был в сознании. Человек назвавший сыном так же не появлялся. Кормили меня слуги, не разговаривали со мной, как и между собой в моем присутствии.
Неделю я просто тупо смотрел на всю эту богадельню, после чего тело довольно резко пошло на поправку, и я начал вставать. Один раз попытался выйти, но охрана в числе трех мордоворотов так на меня покосилась, что решил быть скромнее и не совать свой длинный нос куда ни попадя. Вот есть комната и ладно на этом. Мало ли какие тут законы, а я о них ничего не знаю. Ну а если не знаю, то и жить мне тут довольно долго, так что побережемся.
Родня, если таковая у меня имелась не в единственном числе, ко мне по-прежнему не заходила. Я был полностью на попечении слуг. Когда мое бодрствование перешло из разряда час-два в полноценные полдня, ко мне приставили слугу, который отчаянно скучал. М-да, я ведь так же, как и ты скучаю и не жалуюсь, а на разговоры меня не тянет, уже отбили охоту.
Радость была от того что мне разрешили-настояли на прогулках. И впервые за, кажется дней двадцать, я вышел из комнаты. Слуга был рядом, мордоворотов за дверями не оказалось. И вот мы идем такие радостные погулять. Да, сад был великолепен. Воздух свеж, красивые и сочные цвета растений, беседка и камнем выложенные узорчатые дорожки.
Прогулка была занимательной, тем более что встретилось несколько слуг. Я еще не говорил? Во всем моем новом теле на некоторое время этого мира, я остро ощущаю запахи. Нет, они ни неприятные, отнюдь, они скорее несут информацию. И, судя по всему, встреченным мною слугам именно мой запах не нравится. Я заметил, как они едва заметно морщили носы, нервно вздрагивали. Что такого в моем запахе я понять не мог, ведь ничего про этот мир не знаю.
Кстати, слуга за мной приглядывающий, не менее их нос морщил, а иногда, думая, что я не вижу, лицо кривил. М-да, меня тут не просто не любят, а кажется едва переваривают. И причину я пока не понял. А спрашивать как-то не хочется. Будто не время пока разговаривать, да и не с кем.
В общем, посидел на свежем воздухе, облака посчитал и двинул назад в комнату, дабы отобедать, как слуга выразился. Спорить или просить еще немного побыть тут не хотелось, поэтому послушно поплелся назад. Вошли через большие двери длинного коридора и потопали в сторону отряженной для меня комнаты. Дом, как я уже понял, огромен с большими залами, банкетными и бальными, так же с гостиными и рабочими помещениями для прислуги. Целый дворец, наверное, правда миниатюрный. Больше похож на замок, только гуляющих сквозняков как бывают в таких строениях, почему-то нет.
Иду и слышу приглушенный разговор, что струится через неприкрытые двери одной из гостиных. И разговорчик-то не для посторонних. Один из голосов я помню, он меня еще сыном называл, а вот второй смутно так знаком, но где слышал не могу вспомнить. А так как я особа любознательная, любопытная в каком бы обличии не было мое тело, то возле двери остановился как вкопанный и уши греть. Ну а внутри страсти прям кипят и голоса тон повышают.
- Вы считаете, что теперь целесообразно сватать Вальрена? - рыкнул второй менее знакомый голос.
- Но милорд… - просяще в ответ.
- Нет! Вы сами хоть понимаете, что его пометило более сотни альф? Это же позор! Чтобы сын, сын князя Данарен и так себя опозорил!
- Но Вальрен не виноват, это же заклятье. - Фактически плача защищал меня кажется родитель.
- И что? Сюда же он пришел? Переборол привязку к постели. - Брезгливо ответил на мольбу в голосе. - Сбежать оттуда смог, мог бы и ритуально самоубиться на мосту.
- Милорд! - послышался плач в ответ.
- Что милорд? Что? Чтобы мой сын, владеющий магией пространства, и не понимал, какой позор навлекло его безрассудство на весь род? Вы понимаете, что теперь обо мне будут судачить все, кому только не лень!
- Но ритуальная смерть… - голос был тихий-тихий. - Он же еще молод, к тому же покрыть его никто не смог, и запах самцов легко вытравить.
- Вытравить?! - закричал противный голос твари, что променяла собственного ребенка на общество. - Да за милю от него несет как от портовой шлюхи! Нет, никакого сватовства. И точка.
Знаете, я был в шоке. Парня, насколько я понял, заклинанием заставили ноги раздвигать, а после вполне удачной попытки бегства в вину ставят то, что выжил. Уму непостижимо! И тело молодого мальчишки как деревянное. Я его более не контролирую. Словно слова этой твари имели для него огромное значение. Словно именно с него пример парень брал, хотел быть похожим и желал признания в его глазах. А услышав такое, даже не имея уже души своего хозяина, память тела явственно вздрогнула, и я более не властен над ним.
Ощущение льда, что сковало все конечности, вдруг кольнуло в сердце, в голове. Стало зябко, противно. Спать захотелось неимоверно. И тут дверь с треском раскрылась, явив миру злого мужика, который мазнул по тонкой фигуре взглядом и сощурившись рыкнул:
- Ты что, подслушивал? Вальрен! Мало того, что опозорил, так теперь…
Что говорило это тело дальше я не услышал, погружаясь во тьму…
Перед князем Данарен застыла словно каменная фигурка сына. Юноша стоял и смотрел прямо перед собой, лицо было бледным и еще не отошедшим от крайне могущественного заклинания, которое делает тело безвольным сексуальным рабом, после чего при смене места привязки от любого касания к телу живого существа отдается страшной болью и сводит с ума, после чего тело погибает. И сейчас, стоя рядом со своим старшим отцом, князем огромных земель по северную сторону Великой реки, впадающей в каньон и уходящей в море, внутренне засыпал крепко, оставляя пустую оболочку. Запах юного княжича истаял словно его смыл проливной дождь, глаза стали стеклянными и ни на что не реагирующими, а голос родителя заставил плавно пойти вперед, куда шел.