Вождей секты схватили, и король потребовал, чтобы я, как Хранитель Машины, приговорил их к смерти. Не видя иного выхода, я убежал через окно дворца и некоторое время скрывался в городских прудах. Однажды до меня дошла весть, что жрецы оповестили о вознесении на небо Ийона Бледного, который, выполнив свою миссию, вернулся к божественным родителям. Я пошёл в Лиловец, чтобы опровергнуть это, во толпа, преклонявшая колени перед моими изображениями, после первых же моих слов хотела забросать меня камнями. Меня спасла жреческая стража, но только для того, чтобы как самозванца и богохульника бросить в подземелье. Три дня меня терли и скребли, чтобы стереть мнимую побелку, благодаря которой — как гласило обвинение — я выдавал себя за вознесенного на небо Бледного. Поскольку я не голубел, решили подвергнуть меня пыткам. Этой опасности мне удалось избежать благодаря одному стражнику, который дал мне немного голубой краски. Я помчался в лес, где находился ускоритель, и после длительных манипуляций отрегулировал его на еще большее сжатие времени в надежде, что ускорю таким образом наступление какой-нибудь приличной цивилизации, после чего я две недели прятался в городских прудах.
Я вернулся в столицу, когда провозгласили республику, инфляцию, амнистию и равенство сословий. На заставах уже требовали документы, а так как я их не имел, меня арестовали за бродяжничество. Выйдя на свободу и оставшись без средств к существованию, я стал курьером в министерстве просвещения. Кабинеты министров порой сменялись по два раза в сутки, а так как каждое новое правительство начинало свое существование с аннулирования декретов предыдущего и издания новых, мне приходилось непрерывно бегать с циркулярами. В конце концов у меня начали отекать ноги, и я подал в отставку, которую не приняли, так как в это время было введено военное положение. Пережив республику, две директории, реставрацию просвещенной монархии, авторитарное правление генерала Розгроза и его казнь как государственного изменника, выведенный из терпения медлительностью развития цивилизации, я снова принялся копаться в аппарате и мудрил до тех пор, пока в нем не сломался винтик. Я не принял этого особенно близко к сердцу, но через несколько дней заметил, что происходит что-то странное.
Солнце вставало на западе, с кладбища доносились разнообразные звуки, по улицам стали разгуливать бывшие покойники, причем состояние их здоровья с каждым мгновением улучшалось, а взрослые молодели на глазах.
Вернулось правление генерала Розгроза, просвещенная монархия, директория, наконец, республика. Когда я собственными глазами увидел пятящуюся похоронную процессию короля Карбагаза, который через три дня встал с катафалка и был разбальзамирован. я понял, что испортил аппарат и время теперь течет вспять. Хуже всего было то, что я стал замечать признаки омоложения на собственной особе. Я решил ждать, когда воскреснет Карбагаз I и я снова стану Великим Машинистом, так как, пользуясь своим тогдашним влиянием, я мог бы попасть в ракету.
Однако ужасный темп изменений меня пугал; я не был уверен, что дотяну до нужного момента. Ежедневно я подходил к дереву на дворе и проводил черточку на уровне головы — я уменьшался с невероятной быстротой. Когда я стал Хранителем Машины при Карбагазе, я выглядел самое большее девятилетним, а ведь нужно было еще собрать провизию на дорогу. Я носил ее в ракету ночами, это давалось мне с немалым трудом, ибо я непрерывно слабел. К своему ужасу, я обнаружил, что у меня появляется непреодолимое желание поиграть в салки.
Когда корабль был уже готов к старту, я ранним утром спрятался в нем и хотел взяться за стартовую рукоятку, но она оказалась слишком высоко. Мне пришлось вскарабкаться на табурет, только тогда удалось ее передвинуть. Я хотел выругаться, но с ужасом обнаружил, что только хныкаю. В момент старта я еще ходил, но, очевидно, полученный импульс некоторое время продолжал действовать, так как уже после взлета с планеты, когда ее диск маячил вдалеке белесым пятном, мне с трудом удалось доползти на четвереньках до бутылки с молоком, которую я предусмотрительно приготовил. Мне пришлось питаться таким образом целых шесть месяцев.