- И что, все с эти согласны?
- Не все. Но у нас есть юристы.
- Не согласные, это неопределившиеся? - Догадался я.
- Не трудно догадаться. Они всегда пытаются жить вне правил. Так же, как и вы желают откусить прежде, чем купить. Не хотят покупать модное, хотят нужное. Едят брокколи с мясом, слушают старые песни, носят одну вещь по несколько лет и совершают еще много разных отвратительных вещей.
- И заправляют рубашку в брюки. - Подсказала девица с головой персидской кошки.
По ее интонации можно было догадаться, что отвратительнее этого ничего не может быть. Мне вдруг стало так скучно среди этих людей, что захотелось откупорить бутылку виски и выпить ее залпом. Я ведь сам заправлял рубашку в брюки, потому что чувствовал себя неряшливо, когда она была поверх них.
Как человек, привыкший быть хозяином данного обещания, я вытерпел рабочий день до конца. Меня выжали, как лимон. Я был пуст морально и физически. Как утолить моральный голод на этом корабле я не представлял, а вот избавиться от физического голода я знал как. Теперь у меня были красочные прямоугольнички, заменяющие деньги, и любой бармен обязан был принять их для оплаты.
Время была далеко за полдень. Солнце, видимое сквозь стеклянные крыши коридора, висело на половине пути к горизонту. Везде, где я проходил, было людно. Зоопарк странных людей с головами животных, гадов и птиц гомонил, как в каких-нибудь тропических джунглях. На меня часто обращали внимание и пытались сохранить картины со мной на свои устройства. Бесцеремонные пассажиры корабля отняли у меня много времени, прежде, чем я попал в бар.
За стойкой стоял человек-барсук. Тот это был барсук или другой, я не смог определить.
- Мне чего-нибудь с мясом и вина. - Я вынул карточку, которую мне предоставила компания, по производству спортивной одежды, и демонстративно постучал ее по стойке.
- Извините, мистер Гулливер, но у нас только легкие закуски. Могу налить вам вина и шоколад.
- Только не шоколад. Я хочу мяса.
Стоявшая рядом со мной козочка тряхнула ушами и отошла.
- Веганы не любят разговоры про мясо в их присутствии. - Шепотом сообщил бармен. - Мы уважаем их выбор.
- Давай вина и расскажи мне, где можно нормально поесть.
Вино приятно разошлось по желудку и еще больше усилило аппетит.
- Вниз, через две палубы. Там будет ресторан. Вы его сразу учуете по запаху, и по отсутствию веганов.
- Спасибо. - Поблагодарил я бармена. Мне он больше не казался наглым и насмешливым.
- Вы, я вижу, хотите стать хищником? - Спросил барсук.
- Вообще-то, мне хотелось бы остаться самим собой. - Ответил я.
Мне показалось, что барсучью морду бармена скривило от моего ответа. Мне было все равно, вино создало приятный настрой, а ожидание сочного куска мяса отодвинуло на дальний план любые чужие проявления эмоций.
Спустившись вниз на две палубы, я почувствовал смесь запахов жареного мяса и острых приправ. Это было именно то, что я желал. Публика в округе на самом деле была хищной. Тигры, львы, медведи, волки, собаки, и даже гиены. Многие были одеты представительно, в костюмы, но многие носили очень свободный стиль, шорты, как у солдат в Ост-Индии и свободные рубахи пестрой расцветки.
Я занял столик. Ко мне сразу подскочила молодая лань. Протянула листок меню и попросила подождать пять минут. Я был готов ткнуть в первую попавшуюся строчку, но пришлось подождать. Из всех блюд, название которых мне были незнакомы из-за явного французского происхождения, я выбрал единственное знакомое, говяжий стейк.
Через долгих двадцать минут мне принесли горячий кусок хорошего сочного говяжьего стейка, с причудливо нанесенным на него рисунком из темного соуса. В мое время стейк в дополнительном оформлении не нуждался, являясь самодостаточным, как внешне, так и по содержанию. Однако, тут я просто брюзжал. Соус не портил вид и вкус хорошего мяса. На апперитив подали какой-то пряный напиток. Я пригубил его, но сильный запах оттолкнул. Мне не надо было усиливать аппетит.
Из ресторана я выбрался в более благодушном расположении духа, чем пребывал большую половину дня. Солнце почти ушло за горизонт. Публика на корабле стала еще шумнее и пестрее. Я решил выйти на свежий воздух, ощутить соленый морской ветер и полюбоваться закатом.
- О, мистер Гулливер, я на вас подписана! - Прощебетала пташка с крепкой девичьей фигурой и головой канарейки.
- Это как? Как на дайджест Лондонского Королевского общества.
Птичка хохотнула. Она могла и не слышать о таком. Бесцеремонно прижалась ко мне, без всякого разрешения, и щелкнула на свой аппарат. Я уже понял, что надо улыбаться, чтобы хорошо выглядеть на снимках.
- Подруги умрут от зависти. - Прощебетала она и "улетела", виляя едва прикрытыми короткой юбкой, ягодицами.
Полюбоваться красотой заката у меня не получилось. На палубе включили световую иллюминацию и своеобразную громкую музыку, отвлекающую от мирного созерцания. Музыка была простой, ритмичной и заводной, как в обрядовых танцах африканских туземцев. Она захватила и меня, создав ощущение единения со всеми, кто находился на палубе. Несомненно, что алкоголь еще не выветрившийся после ужина способствовал этому.
Я не пустился в пляс, как многие, легонько пристукивал ногой по палубе и всё. Мое чопорное английское воспитание въелось в сознание до самых костей, чтобы вот так взять и начать отплясывать. К тому же, движения танцующих были настолько непривычны для меня, что я ни за что не смог бы их повторить. Поэтому, я просто наблюдал. Мое внимание привлекла компания парней, все как один, одетые в яркую одежду, и все с головами попугаев. Их музыка заводила активнее остальных.
Бьюсь об заклад, что они демонстрировали самые натуральные соревнования самовлюбленных нарциссов. Все их прыжки и ужимки, яркие одежды очень напоминали поведение птиц. Они выгибались, скакали, двигали разными частями тела в точности, как самцы некоторых видов птиц. При этом они не забывали смотреть на себя в отражениях стекол, очаровываясь сами собой. Для джентльмена, такое поведение в восемнадцатом веке считалось бы непотребным, по той причине, что его нельзя было бы назвать проявлением мужественности. Любая женщина сгорела бы от стыда, застав своего возлюбленного за подобными танцами. Но не мне было судить потомков.
Пестрота и шум быстро утомили меня и я решил спуститься внутрь корабля. Народ и здесь оживленно перебегал с палубы на палубу, включал музыку и шумел. Меня неожиданно окликнули:
- Мистер Гулливер! Мистер Гулливер! - Молодой парень в очках на вороньем клюве позвал меня. - Можно вас на минуточку?
- Отчего же, пожалуйста. - Меня заинтересовал этот юноша.
- Я и мои товарищи. - Он кинул рукой компанию молодых людей, обеих полов, все как один в очках и скромной одежде. - Мы студенты, премированные этой поездкой за отличную учебу. У нас завтра собрание, и мы хотели бы, чтобы вы там выступили. Нам будет интересно узнать некоторые исторические факты о вашем времени, которые в нашем веке кажутся нам спорными. Мы знаем, вы занятой человек и нарасхват, но все же, нам было бы очень приятно увидеть вас. Вы сможете принять наше приглашение?
Честно признаться, предложение юноши-ворона за последнее время было единственным приятным приглашением, идущим от чистого сердца, а не из соображений прибыли. Меня приглашали не торговать лицом, а чисто из научного интереса.
- Конечно! Я обязательно приду. Не забудьте только прислать за мной человека, потому что я плохо ориентируюсь в многочисленных коридорах этого огромного судна.