— Ты запомни, сволочь: этот парень таким стал, чтобы ты пил и жрал в свое удовольствие, — говорит человек в высоких ботинках.
Мужчина сопит разбитым носом.
— Я свои права знаю. Вам это так не сойдет.
И тогда человек в форме бьет его ногой, да так, что ворчливый отлетает, словно мячик. Я видел: по визору иногда так дерутся. Генри говорит, что по-настоящему так не получится. И что это бывает только в кино. Наверное, этот человек работает в кино, так я понимаю.
— С вами все в порядке, сэр? — спрашивает парень в пятнистом.
Я не знаю, что ему ответить. Может быть, он хочет со мной познакомиться?
— Меня зовут Юджин Уэллс. Я здесь живу, — и показываю рукой на свой дом, чья крыша торчит из-за беленого заборчика в квартале от нас.
Тем временем, мужчина с красной шеей, забыв про яблоки, тяжело поднимается и бредет прочь.
— Вы ведь военный, верно? — спрашивает человек в необычной одежде. — У вас жетон на шее.
Что-то отзывается во мне на слово «военный».
— Капитан Уэллс. Личный номер 93/222/384. Третья эскадрилья второго авиакрыла, «Нимиц», планета базирования Джорджия, — произношу, словно во сне. И удивляюсь — чего это я несу?
— Сержант Заноза. Таким скотам дай волю, они тебе на шею сядут, — и парень кивает через плечо на уходящего мужчину.
Я не знаю, что ему ответить. Честно говоря, я изрядно сбит с толку. И еще напуган.
Но на всякий случай киваю.
— Зовите меня Юджин, мистер, — прошу я.
— Как скажете, сэр. Меня зовут Серж. Очень приятно познакомиться, — говорит сержант. И протягивает мне руку.
Я смотрю на нее в недоумении. Что я должен сделать? Сержант помогает мне. Берет мою руку, поднимает, и слегка сжимает ее. Совершенно не больно.
— Так мужчины знакомятся, — поясняет он с улыбкой. — И здороваются тоже.
— Ясно, — отвечаю. И невольно улыбаюсь в ответ. Серж — отличный парень. И улыбка у него настоящая. Кроме той седой женщины, мне никто так больше не улыбался. И еще я уверен, что теперь накрепко запомню, как надо здороваться.
Из магазина появляется девушка с пакетами.
— Ты опять куда-то вляпался, милый?
Потом она с улыбкой кивает мне.
Ушам становится жарко. Такая красавица!
— Какая-то мразь толкнула офицера, — отвечает ей Серж. И, склоняясь к ее уху, добавляет: — Раненого…
Я улыбаюсь, как учил Генри, и протягиваю руку.
— Меня зовут Юджин Уэллс!
Девушка осторожно пожимает мою ладонь.
— Очень приятно, Юджин. Я Лотта.
Она вопросительно смотрит на Сержа. Тот делает знак бровями. Незаметно. Но я-то не совсем дурак, я все вижу. Но нисколько на него не обижаюсь.
— Ребята с «Нимица» меня в Эскудо здорово выручили, — говорит Серж.
Я снова не знаю, что ему ответить. Слова он говорит знакомые, вот только они никак в моей бестолковке правильно не выстраиваются. Мне бы чего попроще. Я ведь вовсе не идиот, я даже таблицу умножения знаю. Просто со мной покороче говорить надо.
— Хорошая у вас музыка, — показываю я на их машину.
— Серж у нас любитель экзотики, — улыбается Лотта.
— Дженис Джоплин, — поясняет Серж. — Старая музыка. Уже давно так не поют.
— Больше недели? — спрашиваю я.
— Намного больше.
— Месяц?
— Четыре века, не меньше. Это была очень популярная певица. Настоящая легенда.
Я напряженно думаю, что означает — «четыре века». Больше, чем «месяц», я представить себе не могу. Когда больше месяца — это уже очень давно. И еще я не знаю, что такое «легенда». Но все равно улыбаюсь. Мне даже притворяться не нужно — такие они с Лоттой приятные люди.
— Я больше месяца не очень знаю. Но мне все равно нравится. Я попрошу Генри найти такую же.
Лотта смотрит на меня внимательно-внимательно. У нее такие глаза — когда я в них смотрю, начинает кружиться голова.
— Генри — это ваш врач?
— Нет. Не знаю. Он часто ко мне приходит. Мы с ним в слова играем. Вы знаете, что такое «палуба»?
— Я знаю, Юджин, — приходит на помощь Серж. — Это такая большая площадка на корабле.
— Вы, наверное, любите сладкое, Юджин? — спрашивает Лотта.
— Я мороженое люблю. Шоколадное. Только Генри мне не разрешает много сладкого.
— А компот вы любите? — интересуется она.
Почему-то мне кажется, что Лотта спрашивает не просто так. Знаете, как бывает, — тебя спросят о чем-то, а ответа не ждут. Спрашивают, а сами надеются, что промолчишь, потому что иначе придется дальше с тобой говорить. Когда так спрашивают, я не люблю отвечать. Просто молчу. И тогда со мной больше не разговаривают. Но тут все совсем иначе.
— Я не знаю.
Действительно, откуда мне знать, что это еще за «компот»?