Так это работает: ты слышишь гадости о себе, тебя называют нелестными словами, ты проглатываешь наживку и горишь.
— Не понимаю, почему ты всё ещё так пытаешься меня стереть в порошок, но будь осторожна, потому что и я могу показать коготки. В моём рукаве туз, Оливия. Не думаю, что кто-то захочет смотреть на твой секс с бывшим гендиректором. Ты знаешь, кто его жена? — красивое личико блондинки искажается и я понимаю, что обладаю этой девушкой сейчас. — Будь осторожна и носи шляпки.
Так это работает: ты слышишь гадости о себе, тебя называет нелестными словами, ты защищаешься и кого-то сжигаешь.
— Хорошего дня, мисс Моррис.
— Спасибо, Оливия.
Её секс-скандал — это только её скандал, а я просто хочу объяснить ей, что не позволю себя смешивать с тем, с чем не связана. Она должна была знать, что я отвечу на нападки рано или поздно, так что это лишь вопрос времени, когда он снова проколется. Никто не имеет права пользоваться моим молчанием как средством поощрения сплетен.
***
sugarland ft. taylor swift — babe
Пол кухни холодный, но мне нет до этого дела. Всегда казалось, что вот так сидеть на полу в халате, растрёпанными волосами и размазанным макияжем дело слабых дам, которые не знают себе цену. Что ж, теперь на их месте я и мои подвешенные на виселице чувства. В моих руках личный дневник, который я вела в школьные года. Помню, как начала его вести, но не помню, как закончила.
«О мышах и людях» — вот, что гласит обложка дневника. Не знаю, почему я написала это, но уверена, что тогда это имело значения. Рядом со мной открытая бутылка вина и я пью прямо из горла — совсем не по-женски, но кто меня сейчас видит? Я просто листаю дневник и нахожу забавные моменты, которые происходили со мной: арест и ночь, проведённая в отделении полиции, первый поцелуй с Гарри, его признание в любви, вечеринка с друзьями в клубе, первый раз с Гарри, музыкальный концерт, ссора с Гарри, побег из дома, скандал в школе, расставание с Гарри и… всё.
Я делаю ещё несколько глотков из бутылки и пол на кухне больше не кажется мне таким холодным. Осознаю, что записи в дневнике закончились, когда Гарри перестал быть моим (или это я перестала быть его). Самое грустное то, что у нас с ним никогда не было счастливого начала, счастливой середины и, уж тем более, счастливого конца. Я называла его просто «Гарри», а он в свою очередь придумывал для меня милые прозвища: малыш, моя девочка, цветочек и всё в этом роде. Для меня он оставался просто «Гарри» до самого конца.
— Увидимся завтра, — спрашивает Стайлс, пока я одеваюсь. — Я подумал, что мы могли бы сходить в кино. Там как раз… — парень проводит своей рукой по моему позвоночнику, и я поёживаюсь.
— Нет никаких «мы», Гарри, — резко заявляю я, поворачиваясь к нему всем своим корпусом. — Всё кончено.
Гарри ничего не говорит, но я слышу скрип кровати и его вздох.
— Я понимаю, что слишком приставучий, малыш, но ты нужна мне. Если ты не хочешь видеть меня завтра, то давай увидимся послезавтра, — в его голосе надежда, но я непреклонна.
— Ты не нужен мне больше, Гарри. Уж тем более я не хочу тебя видеть. Всё прошло. Забудь.
И только спустя несколько лет я поняла, что поступила отстойно. Сердце Гарри было разбито и я собственноручно выносила осколки его любви из его души. Стайлс бегал за мной несколько лет и я видела радость в его глазах, когда дала ему шанс. Эта радость быстро исчезла, когда я оставила его запутанным в простынях одним майским утром. Тогда я этого не понимала, в двадцать шесть чувство вины грызёт сильнее обычного.
— Джо, — слышится знакомый голос в коридоре. — Джо, где ты?
Отлично, я такая пьяная, что слышу голос Гарри.
— Почему твоя дверь открыта, Джо? — галлюцинация заходит на кухню, и я вижу в руках Гарри пиццу. — Сколько ты выпила, Джолин?
Опять это полное имя.
— Ты ведь не настоящий, — ухмыляюсь и допивая вино из бутылки. — Не могу поверить, что теперь ты преследуешь меня в галлюцинациях.
— Я настоящий, Джо, и я хочу, чтобы ты встала с холодного пола и приняла душ, потому что от тебя несёт алкоголем.
Хрипло смеюсь и начинаю кашлять. Гарри моментально оказывается рядом со мной и его взгляд падает на дневник в моих руках.
— Если тебе вдруг интересно, то этот дневник каким-то чудным образом о тебе.
Стайлс поджимает губы и поднимает меня на руки. Я почти не чувствую себя хозяйкой своего тела, и мои руки запутываются в кудрявых волосах Гарри. Он хрипло стонет и, клянусь, он прикрыл глаза.
— Мисс Вонючка, Вам придётся смыть с себя позор холодного кухонного пола, иначе приедет полиция нравов и решит всё по-своему, — шутит парень и ставит меня в ванную.
— А Вы, мистер Стайлс, не из полиции нравов?
На секунду Гарри теряется, но вскоре приходит в себя и я чувствую его руки на своей талии. Они обжигают меня и оставляют следы, которые бы я хотела оставить там навсегда.
— Разденься и прими душ, а я подожду тебя в спальне.
Холод пробегается по моему позвоночнику, когда Гарри уходит. Я медленно снимаю с себя халат и остаюсь в одном нижнем белье, которое отправляется в корзину следом за халатом. Тёплая вода стекает по моему телу, в голове — полный бардак. Алкоголь больше не властен надо мной, но я всё ещё чувствую себя тряпичной куклой.
— Гарри! — я зову парня и слышу шаги в коридоре.
— Что случилось, Джо?
— Принеси мне чистое полотенце из шкафа.
Стайлс что-то бубнит и направляется в спальню. Пару раз до меня доносятся его ругательства, но я лишь смеюсь, прикрываю рот.
— Возьми, — он приоткрывает дверь и протягивает полотенце в щелку.
— Я не достану, — хихикаю и поднимаю брови. — Закрой глаза и дай мне его в руки.
Знаю, почему он так реагирует на мою просьбу — у него есть девушка, с которой он счастлив. Он не хочет проблем с ней из-за меня, так что я его не виню.
— Открывай глаза, — мой голос переходит на шёпот и по моей команде кудрявый открывает глаза. Его взгляд скользит по моим ногам и рука, задерживаясь на ключицах и шее. — Ничего такого, что ты не видел раньше.
Гарри всё ещё смотрит на меня, когда я выхожу из ванны и иду в спальню. Его тихие шаги отдают эхом в этой пустой и холодной квартире. Между нами горькая тишина со вкусом только что налитого в бокал вина.
— Кто тебе подарил этого огромного белого медведя, Джо? — его вопрос застаёт меня врасплох.
— Без понятия, — пожимая плечами, просто отвечаю я. — А что?
— А кто тебе подарил эту гитару?
Я оборачиваюсь к парню, придерживая полотенце.
— Не знаю.
Гарри качает головой и проводит рукой по струнам гитары.
— Она не настроена. Ты вообще играла на ней?
— Нет, — говорю я, подходя ближе. — Почему ты спрашиваешь?
— Мне казалось, что ты всегда хотела научиться играть на гитаре.
Он чертовски прав. Мне хотелось играть на гитаре любимые песни и писать свои, но как-то не сложилось.
— Это ты, — с осознанием улыбаюсь я и моя рука касается лица Гарри. — Это всегда был ты, Гарри, не так ли?
Каждый раз, когда мы с Гарри проходили мимо магазина игрушек, я указывала на большого медведя. Это была моя мечта, а потом однажды она стала явью и я больше не возвращалась ней.
— Не мог так просто выкинуть тебя из своей головы, поэтому продолжал исполнять твои желания, — кудрявый кладёт свою руку поверх моей и мурашки пробегают по моему телу. — Я никогда не думал, что ты так много будешь значить для меня, Джо, но твоя улыбка стала призраком для меня.