Итак, массовая христианизация была своеобразной прелюдией к колониальным захватам.
Христианская проповедь всегда сочеталась с демонстрацией силы белых пришельцев. Этот прием Магеллан умел использовать прекрасно, о чем свидетельствуют записки Пигафетты.
В условиях, когда горсть завоевателей является в густо населенную страну, принцип «разделяй и властвуй» определял обычно политику пришельцев.
Магеллан вскоре после прибытия на Себу убедился, что на близлежащих островах расположены враждующие между собой туземные княжества и что, следовательно, используя эти распри и раздоры, нетрудно будет покорить новооткрытые земли. Однако он стал жертвой своих же собственных хитроумных комбинаций.
27 апреля Магеллан погиб в стычке с туземцами островка Матан. Поход на этот остров, где за несколько дней до того испанцы сожгли селение Булайя, был предпринят Магелланом с тем, чтобы покорить его обитателей, крестить их и обложить данью и чтобы продемонстрировать обитателям Себу и их властителю Хумабоне силу испанского оружия.
Обстоятельства, при которых был совершен этот поход, судя по другим источникам, не вполне точно описываются Пигафеттой.
В примечании 85 к настоящему изданию приводится выдержка из дневника одного из участников экспедиции, которая не оставляет сомнений в том, что Магеллан после первой карательной экспедиции на остров Матан предъявил его жителям требование об уплате дани натурой (рисом, козами и свиньями). Туземцы просили Магеллана умерить его требования, и, когда им было в этом отказано, они заявили, что ничего не дадут испанцам. Тогда Магеллан и предпринял поход на остров, где суждено было ему сложить голову. Несомненно, Хумабона был в курсе этих переговоров и сделал все возможное, чтобы облегчить царьку одной из областей островка Матан — Силапулапи победу над испанцами.
Великий мореплаватель, совершивший переход через два океана, пал в заурядной разбойничьей экспедиции. Таков был трагический конец деятельности Магеллана — человека, чей талант, мужество, энергия призваны были проложить дорогу к новым источникам наживы.
1 мая Хумабона захватил в плен и умертвил 20 моряков флотилии. Погибли Дуарте Барбоза, заменивший Магеллана на посту руководителя экспедиции, капитан «Консепсьона» Жуан Серран, главный кормчий, картограф и астролог Сан Мартин. В гибели этих людей в большей степени, чем Хумабона, был повинен оставленный во флотилии в качестве временного ее начальника Жуан Карвалью, который, несмотря на призывы Серрана, не пришел на помощь своим товарищам и отдал приказ немедленно сниматься с якоря.
Вскоре после отплытия из Себу на стоянке у острова Бохол решено было продолжать путешествие только на двух кораблях — «Тринидаде» и «Виктории». «Консепсьон» оставлен был на этой стоянке, — судно давало течь и было признано непригодным для плавания.
От острова Бохол «Тринидад» (под командой Карвалью) и «Виктория» (под командой Гонсало де Эспиносы) отправились на поиски Молуккского архипелага. К этому времени из 265 человек, которые вышли в путь 20 месяцев назад из Сан Лукара де Баррамеды, уцелело только 113. Лишенная единого руководства, флотилия блуждала в неведомых водах, экипажи кораблей испытывали голод и жажду, страдали от тропических болезней, пускались во все тяжкие, чтобы добыть пропитание. Флотилия нападала на беззащитные китайские и малайские джонки и, пробавляясь пиратским промыслом, медленно шла на юго-запад мимо мелких островков, рассеянных между Филиппинами и Борнео.
В конце июня корабли дошли до северо-восточной оконечности острова Борнео. Около месяца моряки пробыли в столице княжества Бруней, богатом восточном городе. Здесь испанцы вступили в преддверье Восточных Индий, в край с высокой и древней культурой.
Мореплаватели отличились наглыми пиратскими предприятиями, которые вызвали возмущение у местного населения. Спасая свою шкуру, Карвалью вышел в море, оставив на берегу в руках у брунейского раджи группу моряков.
Вскоре судовые команды вынесли решение сместить Карвалью. На его место избран был Гонсало де Эспиноса, мужественный и честный человек, в свое время оказавший Магеллану неоценимые услуги при подавлении мятежа в бухте Сан Хулиан. Капитаном «Виктории» стал баск Себастьян эль Кано, молодой моряк, человек беспринципный, хитрый и жестокий, один из активнейших участников мятежа. Впрочем, вряд ли можно осуждать моряков за этот выбор. Только человек с железной волей и с несгибаемым мужеством мог провести дряхлое, потрепанное в долгом плавании суденышко от берегов Малайского архипелага в Севилью через воды Индийского и Атлантического океанов. А на этом пути опасности, подстерегавшие экипаж, удваивались, ибо больше, чем штормов и голода, приходилось опасаться португальцев и, как огня, избегать встречи с их кораблями.