— А сейчас мы с вами сначала поедем в индуистский храм Шри-Марьамана, говорят, ему в этом году исполнилось сто пятьдесят лет. Это, конечно, не такой старый храм, у нас в Португалии, вы знаете, есть значительно более древние, но все же посмотреть стоит. Потом мы поедем на набережную, она очень красивая.
— Скажите, — поинтересовался я, — а можно побывать в музее Раффлза?
— Сегодня он, к сожалению, закрыт. По-моему, сегодня все музеи закрыты, ведь завтра Новый год.
— Разве здесь празднуют не лунный Новый год?
— Нет, и наш европейский Новый год и лунный тоже. Чем больше праздников, тем лучше. Откуда вы знаете о музее Раффлза?
— Просто читал о нем.
— А о Тигр-парке что-нибудь знаете?
— Слышал.
— Давайте поедем в Тигр-парк.
Действительно, о Тигр-парке упоминается в каждой книжке о Сингапуре, в каждом туристическом справочнике. Одни его хвалят, другие ругают. Откровенно говоря, мне он не особенно понравился. Парк ухоженный, аккуратный, но гипсовые фигуры мифических животных, воинов, древних героев выполнены довольно аляповато, и, на мой взгляд, если бы не было этих фигур, парк выглядел бы значительно приятнее.
Проехав по европейской части города, водитель свернул в китайский район. Лабиринт узких улочек, застроенных по обе стороны двухэтажными в основном зданиями. И нет ни одного, где первый этаж был бы занят под жилье. Всюду магазинчики, магазины, мастерские, лавчонки, словно вывернутые всем своим содержимым наружу, прямо на мостовую. Бакалейные лавки соседствуют с теми, где продают пестрые ткани, рядом портные тут же на улице крутят ножные швейные машинки, около тротуара стоят набитые рисом мешки, ящики с утиными, куриными яйцами, под навесами подвешены на веревочках сухая рыба, колбаса; прохожие переступают через разложенные коробки с бобами, фасолью, горохом.
До отлета самолета оставалось часа два. Пора уже возвращаться в аэропорт.
Сингапур — это тропики, а в тропиках темнеет очень быстро. Прошло каких-нибудь десять — пятнадцать минут, и на небоскребах зажглись неоновые рекламы, в магазинах и лавках зажглись цветные фонарики, народу на улицах значительно прибавилось, как будто все население Сингапура вышло из своих домов, чтобы провести новогоднюю ночь на тротуаре. Водителю пришлось снизить скорость. А тут еще длинный, неуклюжий, неизвестно как попавший в этот китайский район черный лимузин, поворачиваясь, сшиб стоявшие друг на друге у обочины ящики с апельсинами, и владелец фруктов вступил в ожесточенную перепалку с водителем лимузина. Я ничего не мог понять из быстрой речи спорщиков и спросил шофера такси, на каком языке они объясняются. Он засмеялся:
— Сразу на трех: одно слово по-малайски, одно — по-китайски и одно — на пиджи-инглиш. Но ничего, они разберутся.
В аэропорт вернулись за час до отлета самолета.
«Боинг-747» австралийской компании стоял в окружении своих меньших собратьев, возвышаясь над ними, словно мамонт над слонами. Пассажиров было человек триста, и моими соседями оказалась семья итальянцев-эмигрантов из Милана. Глава семьи потом рассказал, что подписал какой-то контракт с австралийской фирмой и вместе с женой и семью ребятишками летит на новое место жительства.
Самолет поднялся в воздух, взяв курс на Сидней. Был вечер 31 декабря. Новый год пришлось встречать в воздухе на высоте десять тысяч метров. В 23 часа 55 минут спросил у стюарда, где мы находимся. «Подлетаем к Арафурскому морю», — вежливо ответил стюард. Признаться, я плохо представлял себе местоположение этого моря, но уточнить постеснялся.
Может быть, читателю интересно, как встречают Новый год над Арафурским морем? В 23 часа 59 минут в салон вошли стюардессы, неся подносы, уставленные бокалами с сидром. Командир экипажа по радио поздравил всех пассажиров с Новым годом и попросил поднять бокалы. На этом самолетная встреча Нового года завершилась.
Утром, точно по расписанию, самолет совершил посадку в Сиднее. Транзитных пассажиров из здания аэропорта не выпускали, и пришлось томиться несколько часов до объявления посадки на рейс новозеландской авиалинии. Небольшой перелет, и мы приземляемся в аэропорту Веллингтона. Так как именно на новозеландской земле должна произойти первая встреча с «Каллисто», то буду считать, что для меня экспедиция начинается здесь.
ГЛАВА ВТОРАЯ
1 января
Корреспондент ТАСС по Новой Зеландии Сергей Зимин уже ждал меня в здании аэропорта.
Во время поездок приходилось много встречаться с коллегами, работающими в разных странах мира. И всегда был уверен, что если заранее предупредишь о своем приезде, то помощь и поддержка обеспечены. А это очень важно, особенно если приезжаешь в совершенно незнакомую для тебя страну.
Соблюдены формальности, полицейские и таможенники желают приятного пребывания в Новой Зеландии, мы покидаем аэропорт, и Сережа ведет машину в город. Он спрашивает о моих планах. Право, трудно четко ответить на такой вопрос. Ясно одно: нужно попасть на «Каллисто». Судно должно прийти в Окленд 3-го или 4 января. Видимо, разумнее всего завтра же вылететь из Веллингтона в Окленд и там разыскать нашего представителя Морфлота. А пока прошу Сергея отвезти меня в какую-нибудь недорогую гостиницу, где можно было бы немножко отдохнуть. Как-никак, а в общей сложности перелет занял почти сутки, к тому же сказывается разница во времени. Необходимо адаптироваться.
Зимин предлагает несколько видоизменить программу. Сначала свяжемся по телефону с представителем Морфлота и уже потом решим, как поступать дальше.
Предложение оказалось очень разумным, так как вскоре выяснилось, что никакого представителя Морфлота в Окленде нет, а о продвижении «Каллисто» все досконально известно в посольстве, куда регулярно поступают радиодепеши с судна. По последним сведениям, оно придет в Окленд 3 января. Таким образом, принимается решение провести оставшиеся два дня в новозеландской столице.
Вероятно, и вам часто приходилось слышать лестные отзывы о новозеландском климате. Дескать, в Новой Зеландии всегда весна и круглый год там цветут деревья. Правда, меня иногда одолевали сомнения. Скажем, если действительно в Новой Зеландии круглый год цветут яблони, то когда же на них вырастают яблоки? И вот сейчас, сидя в машине рядом с Сергеем Зиминым, обратил внимание на его теплый джемпер и тут же почувствовал, что мне почему-то прохладно в легком костюме. Казалось бы, лето в Веллингтоне должно быть в разгаре: как-никак, сейчас январь Южного полушария. Осторожно, чтобы не показать себя полнейшим профаном в вопросах местного климата и рассеянно посмотрев в окошко, так, между прочим, заметил:
— Что-то сегодня необычно холодная для вашей Новой Зеландии погода. Не так ли, Сережа?
Зимин посмотрел на меня с удивлением:
— По-моему, погода хорошая, ветер не такой уж сильный и дождя нет.
— А что, здесь часто бывают дожди и сильные ветры?
— На то и Веллингтон. Сейчас еще ничего, все-таки середина лета, а вообще-то погода здесь, именно в Веллингтоне, отвратительная, и самое неприятное — это ветер. Ребята из группы Гиббона Уэкфилда явно допустили промашку.
С ребятами из группы знакомого Зимину Гиббона Уэкфилда мне никогда не приходилось встречаться, даже не знал, кто они такие, но решил на всякий случай как-то среагировать:
— Да, ребята совершили промашку, но, может быть, не поздно еще ее исправить?
— Что вы — исправить вряд ли сейчас удастся. Раз они основали Веллингтон на этом месте, то теперь можно только предложить перенести столицу куда-нибудь в более уютный уголок.
Оказывается, Гиббон Уэкфилд руководил колонистами, которые в 1839 году высадились с корабля «Тори» на берег пролива Кука и в бухте Порт-Николсон основали в январе следующего года поселение Веллингтон. Спустя тридцать восемь лет Веллингтон стал столицей английской колонии Новая Зеландия.