А вот выдержка из вышедшей в Австралии книги «Геология островов Кука»: «Пукапука — также известный под названием Дейнджер («Опасный остров»), — возможно, был замечен еще испанским мореплавателем Мендана в 1595 году. Затем на нем побывал капитан Джон Байрон на судне «Дельфин» в 1765 году. Имя Пукапука относится также к одному из трех островов. Два других — Моту-Котава и Моту-Коэ не имеют постоянных жителей. Но там посажены кокосовые пальмы, и острова служат как бы резервными полями. На острове Пукапука три деревни: Ято, Рото и Нгаве. Состоят в основном из небольших домиков с крышами из тростника (или из пальмовых листьев) и хибарок. На Рото имеется также резиденция администратора, почта, амбулатория, церкви, лавки и несколько домов, сложенных из кораллового известняка и дерева, в числе которых находится дом, некогда принадлежавший писателю Роберту Фрисби. Единственный вид транспорта на острове — велосипед, и, конечно, каноэ».
Нужно отметить, что и в нашей лоции, и в книге «Геология островов Кука» есть неточности. В лоции остров Моту-Котава назван «Моту-Кавата», в 1951 году на атолле жили не 700, а 800 человек, сейчас же население острова уменьшилось и составляет 765 человек. В «Геологии островов Кука» неправильно приведена фамилия первооткрывателя атолла. Им был знаменитый испанский мореплаватель Альваро Менданьа де Нейра, который открыл атолл 20 августа 1595 года, назвав его Сан-Бернардо.
Как это часто происходило в те времена, острова были открыты вторично спустя двадцать один год, когда 3 марта 1616 года сюда на корабле «Эндрахт» подошел голландский мореплаватель Биллем Схаутен. Из наших соотечественников первым в воды, окружающие атолл Пукапука, пришел на своем судне Отто Евстрафьевич Коцебу 16 апреля 1816 года. Вероятно, мы будем вторыми.
От Суворова до Пукапука — 200 миль.
Сегодня вечером должны прийти на место.
Утром обнаружил на борту незнакомого человека. Высокий, белокурый мужчина лет двадцати пяти разгуливал в плавках на корме около бассейна. Только когда он обратился ко мне с каким-то вопросом, я вгляделся и ахнул: так это же наш Леня Созинов, подстриженный и сбривший окладистую бороду. Интересно, где же умудрился он отыскать парикмахерскую на «Каллисто»? Оказалось, искусством брадобрея владеет одна из наших ученых дам — Людмила Царева.
В половине десятого утра проходили мимо островка Нассо. Возле него виднелось севшее на рифы небольшое суденышко. Кораблекрушение, видимо, произошло давно.
Когда были на траверзе Нассо, стоявшие у борта Пузаченко, капитан и Скулкин обратили внимание, что с островка подают нам световые сигналы. Может быть, кто-то нуждается в нашей помощи? Капитан дал команду повернуть «Каллисто» к берегу и приказал подготовить «Дору» к спуску. Я тут же отправился к Баденкову, попросить его включить Виктора Бабаева и меня в состав группы, которая пойдет на «Доре». Невозможно было упустить такой случай: вдруг действительно на острове находятся потерпевшие кораблекрушение!
Однако, пока «Дору» готовили к спуску, световые сигналы с острова передавать перестали. Ну и что? Может быть, там заметили, что «Каллисто» разворачивается к берегу, и побежали в деревню или поселок сообщить, что помощь близка. Однако Баденков попросил капитана отменить его распоряжение о высадке группы на Нассо и снова взять курс на Пукапука, объясняя это необходимостью прибыть на Пукапука до наступления темноты. Моему возмущению не было предела. Как же так? Может быть, действительно на острове Нассо люди нуждались в нашей помощи. Ведь мы же не выяснили, что там случилось, почему нам посылали световые сигналы. Конечно, с таким решением я согласиться не мог. Все равно сегодня высаживаться на Пукапука мы не станем, и «Каллисто» будет лежать в дрейфе до наступления рассвета. Однако на судне оспаривать решение начальника не положено. Поднимать же мятеж среди команды и ученых, захватывать власть на корабле в свои руки и вывешивать пиратский черный флаг я, поразмыслив, отказался, так как, прозондировав настроение окружающих, выяснил, что лишь Виктор Бабаев готов идти со мной до конца...
«Каллисто» развил крейсерскую скорость, и в семь часов вечера мы уже подошли к Пукапука. Если вы станете искать на карте этот атолл, то ищите его под названием «Дейнджер». Я уже рассказывал, что голландский мореплаватель Виллем Корнелис Хорн Схаутен, спустя два десятилетия открыв вновь атолл, назвал его Хонден, а всамделишный первооткрыватель, Альваро Менданьа, назвал его Сан-Бернардо. Однако с момента получения Островами Кука самоуправления местные власти во всех документах пользуются только одним, по-настоящему настоящим названием атолла — Пукапука.
Жители атолла никогда не называли свою родину ни Сан-Бернардо, ни Хонден, ни Дейнджер. Для них он был и остается атоллом Пукапука. О Пукапука они слагают песни, из поколения в поколение передают легенды и считают, что прекраснее Пукапука нет места на нашей планете.
Так как «Каллисто» было первым советским судном в прибрежных водах Пукапука, то, как и полагается первопроходцам, никто не знал, как осуществляется здесь высадка на берег, существует ли удобный проход в коралловом рифе, опоясавшем атолл, через который шлюпки могли бы пройти в лагуну. Мы лишь надеялись, что местные жители, увидев приближающееся судно, не преминут сами нанести нам визит. Так оно и получилось. Не успели мы примерно в миле от берега лечь в дрейф, как заметили приближавшиеся к «Каллисто» две моторные лодки. Несмотря на довольно большие волны, моторки сумели подойти к борту, и вот уже человек десять поднимаются по штормтрапу на кормовую палубу. Среди гостей — одна симпатичная женщина в национальной одежде. Мы решили, что она супруга местного администратора. Сам администратор важно выступал на два шага впереди остальной свиты, здороваясь со всеми за руку, и называл свою фамилию. У него была довольно странная, на мой взгляд, фамилия — Маникюр.
Как выяснилось, на Пукапука «Каллисто» ждали давно: еще месяца три назад из Аваруа сообщили по рации о возможном заходе на остров советского судна. Но вскоре после получения радиограммы с рацией что-то случилось, и по сей день жители Пукапука, по своей натуре гуманитарии и в тонкостях техники не разбирающиеся, починить ее не смогли и, естественно, лишены связи с внешним миром. Мистер Маникюр разъяснил нам, что высадка на остров сопряжена с довольно большими трудностями и возможна лишь с помощью местных жителей. Администратор обещал оказать всяческое содействие успешному выполнению задач, поставленных перед учеными экспедиции.
Гости пробыли на «Каллисто» часа два, и моторные лодки ушли на атолл в полной темноте. После ужина на средней палубе вывесили приказ о порядке работ на завтра. Я и Виктор должны высаживаться на берег с первой группой.
17 февраля
Сразу же после завтрака начали высадку. Волнение около четырех баллов. Решили идти на большом спасательном боте, чтобы не делать несколько рейсов, а взять сразу всех, кто должен сегодня высаживаться на Пукапука. Владимир Яковлевич Осинный повел бот по направлению к рифу и, не доходя метров ста до входа в лагуну, стал курсировать вдоль рифа, как мы вчера договорились с администратором острова. Прошло минут сорок, и мы наконец увидели, как от берега отошли две моторки. В каждой моторке сидело по пять человек. Один моторист, остальные же четверо, видимо, пассажиры, решившие поглазеть на пришельцев. По крайней мере, поначалу мы пришли к такому выводу, и Владимир Яковлевич даже недовольно заворчал:
— Не могли, что ли, нас на берегу встретить? Ведь, если их там в каждой лодке четверо, то, значит, на четырех человек меньше смогут взять наших.
Но, как говорится, в чужой монастырь не нужно соваться со своим уставом. Моторки подошли к выходу из лагуны и остановились, причем пассажиры почему-то выпрыгнули из лодок и оказались стоящими на мели. Вода доходила им лишь до щиколотки.
Волны шли на риф одна за другой, а ребята, не шелохнувшись, стояли в воде. Мы с любопытством наблюдали, что же они станут делать дальше. Вот набежала очередная волна и немного приподняла моторки. Тут четверо мускулистых парней крикнули хором: «Гоу!» — и, схватившись за борта лодки, стремительно протащили ее с десяток метров, стараясь держать нос плоскодонки строго перпендикулярно гребню откатывающейся волны. В тот миг, когда лодки пересекли невидимую нам границу, где мелководная лагуна обрывалась отвесной скалой, уходившей на несколько сотен метров в глубь океана, юноши рывком перевалились через борт, взревели подвесные моторы, и лодки, проскочив очередную волну, стремительно прорывавшуюся в узкий проход кораллового ожерелья лагуны, закачались, как поплавки, на поверхности открытого океана в полутора кабельтовых от нашего бота, загруженного жаждущими попасть на землю Пукапука учеными и «сопровождающими их лицами» (Виктором и мной).