Это запел соловей.
Поет он месяца полтора — до конца июня. Лишь когда в гнездах появляются маленькие соловушки, умолкает: ему уже не до пения — только и успевай приносить еду детишкам.
Ночью можно услышать не только соловья. Иногда вдруг ночную тишину прорежет сильная серебристая трель. Это над лесной вырубкой взвилась маленькая птичка и залила пением все вокруг. Юла — лесной жаворонок. Она начинает свою песню задолго до рассвета, но в отличие от других ночных певцов не прекращает пение и днем — поет до позднего вечера. Время от времени спускается она на землю, чтоб покормиться насекомыми, и снова с неба в густые кроны деревьев, в шепчущие кустарники и шелестящую траву сыплются серебристые звуки «юлиюлиюлиюли… люлюлюлю… ильююльюль…». За эту песенку и прозвали птичку юлой.
Уже зацвела черемуха, уже прилетела красненькая птичка — чечевица и, прыгая по кустарникам, распевает «чи-чви-чиу», «че-че-ви-чью» — песенку, за которую и получила свое имя, а одного из главных певцов еще нет. Значит, еще недостаточно густы деревья, еще не могут они спрятать одну из самых красивых птиц нашего леса — иволгу. Наконец, с верхушки какого-нибудь высокого дерева раздается красивое, похожее на звуки флейты, пение. На самой верхушке, освещенной солнцем, будто золотой, сидит самец иволги и поет. Вдруг песня оборвалась, и птица нырнула в листву. И сейчас же оттуда донеслись кошачьи завывания. Неужели кошка? Даже знающему человеку в первую минуту трудно представить себе, что эти звуки издает птица, которая только что пела. Но это так — испуганная иволга кричит противным кошачьим голосом. Недаром же зовут ее и «лесная флейта» и «лесная кошка»!
Иволга — одна из последних птиц, прилетающих к нам весной. Последней явится овсянка-дубровник.
Кто поет в поле
Мой лесной водоемчик, та самая большая лужа, где я наблюдаю за водными насекомыми, лягушками и тритонами, тоже встречает весну. Лед уже почти сошел, только посередине еще плавают небольшие льдинки, и скоро в воде появятся тритоны, заурчат лягушки, начнут шнырять водомерки и крутиться вертячки. Но, пожалуй, раньше всех «откроет сезон» трясогузка.
Эта птичка прилетает рано, одной из первых. Недаром в народе говорят: трясогузка прилетает, хвостиком лед разбивает. Да, «разбила» птичка своим длинным — равным длине туловища — хвостиком лед и быстро бегает по берегу. Хвостик трясется, головка птички покачивается в такт ее шажкам, и вид у нее очень деловой, даже озабоченный. И понятно: насекомых еще не очень-то много, отыскать их не так-то просто. Впрочем, и когда еды вдоволь, птичка остается деловой, по-прежнему быстро бегает. А вот ее коротенькую, несложную, но громкую и звонкую песенку можно услышать только сейчас, весной.
Немного позже запоет другая трясогузка — желтая. Она и прилетает позднее, чем серая. У серой уже скоро птенчики выберутся из гнезда, а желтая только яички откладывает. Но по образу жизни и серая и желтая похожи. Обе живут вблизи воды, питаются насекомыми, и те и другие откладывают по 5–6 яичек и насиживают по 13 дней. И у тех и у других птенчики выбираются из гнезда совершенно беспомощными, не умеющими летать и почти не способными самостоятельно питаться. Очень интересно наблюдать за таким трясогузочьим семейством, выходящим на прогулку и на поиски корма!
У моего водоема живут только трясогузки. У больших водоемов птиц гораздо больше — дикие утки и гуси, различные кулики и зимородки. Если у водоема имеется крутой обрывистый берег — там могут поселиться ласточки-береговушки, птицы, роющие гнезда. Но у моей лужи берега пологие, и, чтоб посмотреть на ласточек, правда, не на береговушек, а на их сестер — деревенских, я выхожу из леса и отправляюсь в поле. И сразу вижу этих птиц. Они летают над дорогой, то опускаясь, то взмывая вверх.
Ласточек не спутаешь ни с какой другой птицей, особенно деревенских. Даже неопытный человек, случайно спутавший их со стрижами, быстро поймет свою ошибку: такого хвоста — глубоко вырезанной вилки — нет ни у кого.
Ласточки не певцы, они щебетуньи. И прихожу я на поле не для того, чтоб послушать этих птичек, а чтоб полюбоваться их стремительным, ловким, изящным полетом. А слушать сюда я прихожу жаворонков.
Увидеть жаворонков нелегко. Хоть птичка эта и довольно крупная, но окрашена так ловко, что ее на земле почти не заметишь. Кстати, жаворонки в отличие от ласточек, у которых ноги коротенькие и не приспособлены для ходьбы, много времени проводят на земле. Тут они и кормятся, отыскивая насекомых, подбирая опавшие зерна, семена сорняков, тут и гнезда устраивают, тут и птенчиков выращивают. В общем, жаворонки много времени проводят на земле. Но немало времени проводят они и в воздухе. Правда, и в полете мы тоже их видим мало. Разве что когда они только взлетают и поднимаются вверх кругами, распевая свои чудесные, удивительно богатые звуками и музыкальными комбинациями песни. Песни у жаворонков долгие и такие громкие, что, если птичек этих много, кажется, будто само голубое небо поет и звенит на разные голоса. Впечатление усиливается от того, что жаворонок быстро поднимается вверх и исчезает из поля зрения. Забравшись метров на 100–150 вверх, жаворонок бросает оттуда буквально дождь мелодичных звуков и начинает спускаться. На этот раз он не делает кругов, а спускается почти вертикально. Метрах в двадцати от земли песня обрывается, и птичка быстро падает на землю. И опять мы не увидим его до тех пор, пока птица не взлетит и пока с неба не посыплются серебристые трели.