Вдруг Андрей остановился и понюхал воздух.
— Что с тобой? — спросил папа.
— Пахнет подсолнечным маслом.
— Ты с ума сошёл! Какое здесь может быть масло?
— Но, честное слово, пахнет! Неужели ты не чувствуешь? Подсолнечным маслом и ещё жареной картошкой.
— Выдумываешь. У Робинзона никогда не было ни картошки, ни масла. Хотя… — Папа потянул носом воздух. — Я тоже как будто чувствую..
— Вот видишь!
Они проломились через густые колючие кусты и снова попали на поляну, заросшую красными цветами, только уже с другой стороны.
И здесь оба разом заметили частокол из толстых брёвен и хижину, покрытую пальмовыми листьями.
— Стоп! — сказал папа. — Теперь надо кричать.
Он приложил ладони ко рту и крикнул негромко:
— Робинзон Крузо!
Никто не ответил. Только запах жареной картошки стал сильнее.
Андрей сглотнул слюну:
— Есть хочется. Ну-ка, дай я крикну.
— Нет, нет, ты его можешь напугать. Лучше я. Он же давно не слышал человеческого голоса. Надо вот так…
И он закричал чуть погромче:
— Ро-бин-зон Кру-зо!
В частоколе открылась калитка и выглянула мама. В руке у неё был нож.
Папа так и остался стоять с открытым ртом, вытаращив глаза и смешно разведя руки в стороны. Рядом с ним окаменел Андрей. Наверное, вид у обоих был дурацкий, потому что мама засмеялась и показала ножом внутрь частокола:
— Ну, чего встали? Проходите.
— Эт… это ты здесь жаришь картошку? — опомнился наконец папа.
— Я, — сказала мама. — Мы же ещё не ужинали.
— Подожди… Ничего не понимаю… Как ты здесь оказалась? И где Робинзон Крузо?
— Да проходите же внутрь, а то у меня всё подгорит! — сказала мама и скрылась за оградой.
— Папа, я знаю, почему так получилось! — сказал Андрей. — Это потому, что мы без книжки, на память… Машина увезла нас не полностью. Мы наполовину на острове, а наполовину — дома. Понимаешь?
— Наверное, наверное… — сказал папа растерянно.
Они прошли за ограду.
У хижины под пальмовым навесом стояла знакомая кухонная газовая плита, а на ней большая сковорода с золотисто поджаренной картошкой. Мама помешивала её ножом. От картошки так вкусно пахло, что кружилась голова.
Здесь же на траве лежала книжка «Приключения Робинзона Крузо».
Андрей бросился к книжке:
— Нашлась! Вот она! Где ты её взяла, мама?
— Да у тебя же на столе, Андрей. Увидела её, открыла и зачиталась… А потом, когда начала готовить ужин, взяла с собой на кухню…
— А мы её искали, искали… — сказал Андрей. — А потом решили без всякой книжки.
— Вот что, мужчины, — сказала мама. — Давайте быстрее мойте руки в ручье и садитесь ужинать. А потом мы все вместе пойдём искать Робинзона. Мне кажется, он сегодня ночует на другом конце острова.
* * *В школе Вера Фёдоровна рассказывала о войне.
Андрей уже знал, что в мае будет великий праздник — тридцатилетие победы над фашистами.
Вера Фёдоровна спросила, у кого из ребят воевали дедушки.
Почти все подняли руки.
— Пусть нам расскажет о своём дедушке Слава Никитин, — сказала Вера Фёдоровна.
— Мой дедушка был призван в Красную Армию в самом начале войны, — сказал Слава. — Он воевал на Карельском перешейке, недалеко от Ленинграда. Потом под Варшавой в Польше. У него три медали: «За отвагу», «За освобождение Варшавы» и «За победу над Германией».
Слава замолчал.
— Всё? — спросила Вера Фёдоровна.
— Всё, — сказал Слава.
— Вера Фёдоровна, а про бабушку можно? — подняла руку Ксеня Василевская.
— Конечно, можно. Садись, Слава. Расскажи, Ксеня, про свою бабушку.
Ксеня покраснела и встала.
— Однажды мою бабушку вместе с другими бабушками отвезли под город Лугу рыть окопы. Они долго работали. Часто налетали фашистские самолёты. Приходилось бежать в лес и прятаться. Потом всех отвезли обратно в Ленинград. Когда началась блокада, бабушка разносила письма и телеграммы. Часто случалось так: только отойдёт бабушка от дома, куда отнесла письмо, дом падает от вражеской бомбы. Иногда бабушка подходила к дому, а дома уже нет. Разрушился, обгорел. У моей бабушки тоже три медали: «За доблестный труд», «За оборону Ленинграда» и «250 лет Ленинграду». Она была тогда совсем молодая…
— Молодец, Ксеня, садись. У тебя замечательная бабушка. Кто ещё хочет рассказать?
Снова почти все подняли руки.
— Андрюша Васильев!
Андрей встал.
— Мой дедушка воевал под Сталинградом. У него орден Красной Звезды, две медали «За отвагу», ещё одна «За боевые заслуги», потом «За оборону Сталинграда» и «За взятие Кенигсберга».