Глава V
ЭКСКУРСИИ В ПАРАТУНСКОМ РАЙОНЕ
Осмотревшись в окрестностях Ключей, я стал хлопотать о лошадях для более дальних поездок. Староста высказал полную готовность помочь нам, но, при общем нежелании жителей отрываться от работы или давать лошадей без личного своего надзора, мог снабдить нас лишь пятью лошадьми, и не тогда, когда нам было надо, а когда находились лица, согласные дать лошадей.
Первая поездка была предпринята вверх по р. Паратунке. 22 июня я, Савич и Поршняков, в сопровождении Корнилова, В. Г. Подпругина и еще одного местного крестьянина, жившего в работниках у старосты Тюменцева, с пятью лошадьми выехали, держась увалов, по левому берегу реки. За концом увалов попадаешь в целую систему ручьев, текущих среди густой заросли деревьев ольхи (Alnus hirsuta) и лугов из высокого вейника (Calamagrostis Langsdorfii). Это стекают в реку снеговые воды горы Зайкин мыс. Многие из ручьев промывают себе глубокие канавообразные русла и стекают гремящими водопадиками со случайных уступов. Река Правая Паратунка хорошо выделяется среди окружающего пейзажа плотной лентой обрамляющих ее ивняков. Далее путь наш все ближе подходит к самому подножию Зайкина мыса, где из-под косогора выбивается масса ключей, отчасти скрытых высокой травой. Некоторые из них имеют значительные круглые бассейны с обрывистыми краями. По склонам гор везде непролазные чащи кедровника и ольховника, прерываемые рощами красивых высоких берез. Сток ключей сливается в небольшую речку, называемую Микижей, как и речка у селения того же имени. За ними, немного отклонившись влево от подножия горы, мы выехали на большой сухой луг, украшенный развесистыми деревцами Crataegus (по-местному -- "харем", почему и луг этот называется Харемовой тундрочкой), цветущей жимолостью и бузиной и пышными зарослями черной саранки (Fritillaria kamtschatcensis). За выступом горы открылся Якутский ключ в виде большого ключевого бассейна, с совершенно прозрачной водой. Затем, идя параллельно подножию хребта, мы пересекли последовательно речки Тополовую, Косогорчик и Алешкин ручей и вышли на просторную Алешкину тундру, упоминаемую Дитмаром (стр. 595) как большая россыпь трахитовой гальки, намытой с ближайших гор половодьями. Это почти луг с редкими дерновинами мха (Polytrichum) или группами шикши (Empetrum nigrum), обильно пересыпанный сверху дресвой, образующей местами светлые серые холмики. То, что в данном случае называется тундрой, на самом деле более напоминает сухую степь, так как везде между отдельными дерновинами виден сероватый песок; растительность состоит из разнообразных многолетних трав, ковер которых украшен разбросанными поодиночке кустиками таволожника (Spiraea betulifolia). При ближайшем осмотре оказывается, что Алешкина тундра изборождена следами потоков или речных рукавов, проходивших по ней в направлении от гор к теперешнему руслу Паратунки. Берега этих неглубоких покатых рытвин особенно сухи, и здесь-то растительность особенно ксерофильна. Почва тундры, на глубине около 2 верш., всюду подостлана галькой. Ранее она была мощнее, но охотившийся здесь как-то начальник Камчатки Хомяков, как выразились наши проводники, сжег тундру, причем выгорела и часть почвенного слоя.
За тундрой идет область ясных проток р. Каримчиной, выходящей справа (с запада) из большого ущелья, глубоко врезывающегося в горы. По протокам этим, по большей части теперь сухим, растут большие (в обхват и более) тополя, группами и в одиночку; большие березы и ивы, вполне уже распустившиеся, прикрывают своею тенью пышные заросли шеламайника (Filipendula kamtschatica), густого и сочного. Часто попадаются еще кучи снега, и растительность около них соответствует все еще раннему периоду пробуждения весны. Еще ближе к реке есть русла, отчасти наполненные водой. Сама Каримчина протекает здесь среди столь густой стены деревьев, что заметить ее можно, только подойдя к ней вплотную. Проводники пугали нас, что Каримчина вброд непереходима, и мы разбили маленький лагерь, не доходя ее, под тополями и тут заночевали.
На другой день с утра стали искать брода, нашли очень мелкий и поехали к Горячему ключу, упоминаемому Дитмаром и Богдановичем. Ключ этот в долине Паратунки, менее чем в версте выше устья Каримчиной, стекает с полугоры. Гора называется "Горячая гора", невелика, с мягкими очертаниями, лесистая доверху и довольно изолирована, так как с О ее омывает Паратунка, с N Каримчина, с W идет глубокая долина небольшого правого притока Каримчиной, а с S довольно значительный, параллельный Каримчиной приток Паратунки, р. Поперечная.
Ключ выбивается из камня небольшой, но сильной струей, с температурой 70,8° (по Дитмару в 1854 г. 56 °Р, т. е. 70°), быстро сливается с выбивающимся рядом холодным ключом, после чего температура его падает до 55°. Все русло его промыто до основной здесь трахитовой породы, как бы отполировано и одето обильными пленками водорослей осциллярий. Он течет вниз тонкой бороздой среди зарослей трав и кустарников и долго сохраняет повышенную температуру; даже у подошвы горы температура его еще +19°. Животная жизнь идет в ключе до 35° (моллюски); растительность, развивающаяся под влиянием теплой воды, стеснена зарослями ольховника в узкие береговые ленты, но уже богата оригинальными формами горячих ключей. Здесь единственное место нахождения на Камчатке красивого светло-зеленого южного папоротника (Asplenium incisum Thunb.), распространенного в Японии и Китае и недавно найденного Н. А. Пальчевским на Сахалине.
Спустившись с горы, я прошел с версту вверх по берегу Паратунки. Она выходит из гор уже значительной рекой с широким галечным руслом и лесистыми островами. Моет берега, вырывает с корнем березы, тополя и часто меняет русло, насколько это позволяет узость долины, стесненной между Бархатной сопкой и Горячей горой, всего до полуверсты. Если смотреть вверх по течению, то кажется, что она почти омывает подножие Вилючика и идет все время прижатой вдоль хребта, соединяющего этот вулкан с Бархатной сопкой. Все эти горы одеты сплошным сугробом снегов, и, двигаясь вверх по Паратунке, мы, очевидно, быстро попали бы с зеленых ковров ее среднего течения в область все еще плохо тающего снега (23 июня), причем и уровень воды в реках еще низок, что ясно указывает на отсутствие сильного таяния в верховьях их.
Вернувшись на стоянку, я обошел низовья Каримчиной и убедился, что часть грив и сухих проток около нашей стоянки перпендикулярны руслу Каримчиной, а не параллельны ей. Вероятно, они принадлежат старой системе проток Паратунки, причем Каримчина должна была впадать в последнюю у самого выхода ее из ущелья, т. е. у подошвы горы, называемой Бабий камень, потому что когда-то бабы, ходившие на гору за ягодами (голубикой), случайно убили на ней горного барана.
24 июня мы с Поршняковым предприняли восхождение на Бабий камень с юго-восточной его стороны, со стороны Каримчиной. В. П. Савич, который накануне лазил уже на северный уступ этой горы в сопровождении Н. Корнилова, теперь отправился собирать водоросли на горячем ключе.
Мы перешли Алешкину речку у самого подножия горы. Сначала поднимались по зеленому пологому склону среди зарослей ольховника, между которыми кое-где рассеяны одиночные или стоящие группами березы. Затем склон стал все круче и круче; справа и слева, параллельно ребру, по которому мы шли, еще тянулись по ручьевым широким логам полосы снега. Часть пути мы и сделали по снегу, хотя местами крутизна пути заставляла нас, чтобы не скатиться вниз, делать ножом ямки. Сильное отражение лучей от поверхности смерзшегося снега делало температуру над ним много выше, чем в кустарнике, и сильно обжигало кожу лица. Затем мы выползли на уровень осыпей и каменных ребер, усеянных очень крупными каменными глыбами причудливой формы, так как легкость, с которой рассыпаются светлые вулканические породы (по Дитмару, трахито-андезиты), составляющие гору, поразительна.