В ризнице нашел я очень много достойных любопытства и примечания вещей: два золотых осеняльных креста, подаяния царя Иоанна Васильевича, весом один три, а другой полтора фунта; золотой же потир или для причащения чаша, убранная каменьями, весом пять фунтов; архимандричья шапка с разными драгоценными каменьями и крупным жемчугом, по оценке в тридцать тысяч рублей, подаяния царя Алексее Михайловича, а другая — его духовника, только не так дорога, всех же шапок восемь разных доброт и цен; четырнадцать хороших архимандричьих риз, у которых оплечья, а у некоторых из них и подольники унизаны крупным жемчугом и усажены разными драгоценными каменьями; на лучших ризах есть два достопамятных жабовых камня, один в вершок, на нем вырезан баральеф Благовещения Пресвятыя Богородицы, а другой более того со изображением, баральеф же, Михаила Архангела во весь рост; восемь дьяконских стихарей и шесть орарей, также унизанных крупными жемчугом, и некоторые из них украшены каменьями и золотыми крестами; довольное число, также с жемчугом и каменьями, патрахилей, поручей и архимандричьих набедренников и палиц, и прочих облачений и покровов; сверх того, две драгоценных плащеницы, шитые шелками, с каменьями и жемчугами; нисколько дорогих Евангелиев, писанных и печатных, из которых достопамятнейшее — княжны Пожарской, писанное самою ею во времена Дмитрия Ивановича Донского. В книгохранительнице при соборе изрядное собрание книг древних печатных, на съедение плесени и моли преданных; достапамятные из них есть книга, писанная полууставом с золотом, на александрицкой листовой бумаги, житие преподобных Зосима и Савватия, с лицевым на всякое чудо и приключение изображением; за оную книгу, сказывают тамошние монахи, уже давали им пятьсот рублей; другая ж подобная сей в пол листа. Вторая книгохранительница, состоящая в ведомстве того же монастырского духовника отца Клеопы, чаятельно наполнена не малым вздором, состоящая из полуторых тысяч скорописных книг, в числе коих есть до ста одних сборников, множество экземпляров Скрижалей, Лествечников, Каменей веры и прочих тому подобных старинных книг; оныя они потаенным образом дают списывать раскольщикам, что чаятельно нарочито умножает число отщепленьцов, почему и жалеть надобно, что оныя библитеки не отбраны под сохранение синода.
В ружейной палате множество старинных ружей, ружейных стволов, лож, порошниц, луков, стрел, пистолетов, шпаг, шишаков и прочего старинного военного орудия, и несколько платья, что все не составляет важности, а есть только три жалованных от государей с золотыми и серебренными в высечками булатных шпаги в хороших позолоченных, серебром оправленных ножнах, а других никаких любопытных вещей нет; а имелось много, но в предосторожность нынешней со Шведом войны прислан был в Соловецкий монастырь с несколькими человек военной команды из Петрозаводска советник, (который на Соловецком острову сделал три ничего не значащих батареи, чрез коих рвы мы с Сергеем Николаевичем Синявиным через перескакивали), и ему для вооружения бывшей с ним команды военной позволено было сию ружейную палату разобрать, то из нее возами брал, и возами ж назад отвозили. По стене, что из дикого камня вкруг монастыря, а больше в башнях, лежит несколько изрядной величины медных старинных, теперь уже в употребление негодных пушек и в пороховом магазеине пороху и ядер.
Оный монастырь не состоит под ведомством епархиального архиерее и его консистории, а зависит во всем от синода ставропигиальным; в нем во время моей бытности был архимандрит Иероним: по данному изстари сему монастырю пред прочими преимуществу, служить литургию подобно архиерею, со осенением свечами, и принимает дары, только что никого не может посвящать даже и в стихарь и облачается во обыкновенную архимандричью одежду в алтаре. Иеромонахов в сем монастыре в мой проезд было одиннадцать, иеродьяконов 4, монахов четырнадцать, бельцов, чтущихся к пострижению, четыре; вместо штатных служителей дано для оборонительства от набегов иноземцев от Петра Великого солдат вечно 300 человек. Пороховая казна и пушки, оные солдаты, которых во время моей там бытности, на лицо с малолетними их детьми состояло девяносто один человек, находятся и поныне в ведомстве и распоряжении того монастыря архимандрита, на караулах и бекете, при исправлении разных монастырских работ; из них некоторые обучены иконописному, резному, гредировке, столярному, сапожному, портному, кузнечному и отчасти и слесарному мастерству. Архимандрит получает из Архангельской казенной палаты годового штатного жалованья 500 рублей, для приезжающих господ 300 р.; наместник Симон 50 рублей, казначей 25 рублей, иеромонахи но пятнадцати и иеродьяконы по тринадцати, монахи по девяти рублей; сверх же сего, делят из сборной от богомольцев за молебны и всенощные кружки половину, а другую оставляют на монастырские расходы и на трапезу для всего монастыря и приезжающих богомольцев; из дележной же половины архимандрит себе берет против всех половину, из остальной же затем части последнему иеромонаху в год достается от ста до полуторых сот рублей; а также и на солдат обыкновенное солдатское денежное оным соловецким солдатам для наблюдения караулов за содержащимися в ссылке офицер, несколько сержантов и копралов определяется от Архангельского баталиона.
Во оный монастырь каждый год в марте месяце большие чайки прилетают и живут внутри и около монастыря до августа месяца, и выводят в монастыре и около на крышках и возле дорог своих детей, и во все оное с марта до августа месяца время так смелы и не боязливы, что их можно ловить рукам. А в августе месяце прилетают вороны и, выгнав из монастыря чаек, живут всю зиму до марта месяца, а в марте опять прилетают чайки и выгоняют воронов.
Сей монастырь стоит на острову Белаго моря, называемом Соловецким (по которому и оный монастырь таковое ж название имеет), который длинною почитают до 75 берегом, вокруг моря до 150, а шириною не равен, однако ж самое широкое место не больше 30 верст, собою продолговат, и море около его обошло мысами и завонями; лежит от севера к югу; на нем, по объявлении тамошних жителей, до 170 небольших озер, в них ловится рыба: лещи, щуки, окуни, а изредка и плотицы; звери всегда бывают олени, лисицы, зайцы и белки; а гадов никаких нет. Достойного ж примечания то, что Филипп митрополит, во время своей в Соловецком монастыре бытности игумном, провел из озера в озеро не широкие канавы, а из ближних в лежащее при самом Святом Святое озеро, и на проведенной в него чрез монастырь канаве, между монастыря, внутри ж монастырской каменной ограды, во особом дворе построена каменная ж о четырех жерновых камнях и толчеею водяная мельница; в ней толкут и мелят разный хлеб на монастырские разные потребы.
Во оном монастыре, на особых близ монастыря дворах, держат лошадей и быков, а кобылиц и коров, будто по завещанию преподобного Зосима, не держат; на лошадях исправляют монастырские работы и небольшую пахоту, а быков употребляют на езду работникам и солдатам, а залишних лошадей и быков продают; сено ж на прокормление их имеют свое и никогда его не покупают, а косят оное горбушами на Соловецком, Анзерском и Заицком, а больше на двух Муксалмых островах, ибо два оных острова рядом один с другим как будто сенокосные при реках лежащие луга, и для того Филиппом митрополитом во время в Соловецком монастыре игуменства, затем что преподобным Зосимом запрещено на Соловецком острову держать коров, там выстроен был коровий двор, где для довольствия монахов молоком и маслом, а солдат и работников говядиною, держали коров и быков; по отбытии ж его из Соловецкого монастыря в Москву в митрополиты, тот коровий, наступившим на его место игумном, разорен, и коровы вся распроданы, а оставлены одни только быки, которых содержать и поныне на Соловецком острову, а с тех Муксалмых островов получают сено.
Из Соловецкого монастыря 30-го числа июня, в понедельник в три часа по полудни на монастырских 10 лошадях, в архимандричьей колясочки, с четырьмя для переезду морем гребцами и пятым лоцманом, поехал вместе с капитан-лейтенантом Сергеем Николаевичем Синявиным (который по причине своей в левой руке, от полученных в нынешнее со Шведом сражение ран, болезни, жил по обещанию в Соловецком монастыре три месяца), поехал в Анзерский скит, который расстоянием от Соловецкого острова морем пять, а от монастыря до того Анзерского острова, на котором оный скит, двадцать верст. Сперва ехали срединою Соловецкого острова, а потом берегом того ж острова на восток. Проехавши от монастыря четыре версты, верст десять ехали около глубокой гавани; в нее из моря один только проход, не широкий, в ворота, называемые Железные.