А за исключением этого, в восточных областях — лишь борьба страстей, новшества, заблуждающиеся секты и партии, и лишь некоторых из жителей удержал от этого Аллах всемогущий и великий, ибо нет ни справедливости, ни права, ни веры на земле нигде, кроме как у Альмохадов — да укрепит их Аллах! Они в наше время — последние имамы справедливости. Все другие правители — нечестивцы; они налагают десятину на мусульманских купцов, как будто те у них являются зиммиями. И они лишают их имущества всякими хитростями и уловками. Они чинят на дорогах несправедливости, о которых до сих пор не было слыхано. Исключение из них — только этот султан, справедливый Салах ад-дин, об образе действий и достоинствах которого мы уже рассказывали. Если бы у него были справедливые помощники!..
На деле же далеко до того, чего я желаю! И Аллах, всемогущий он и великий, исправит мусульман милостью своего отношения и добротой своего управления.
И из того удивительного, что мы наблюдали о состоянии муминидской альмохадской доктрины, о распространении ее заповедей в этой стране, о несомненном восприятии их ее жителями, — то, что большая /79/ часть ее жителей, если не все, видят здесь тайное предзнаменование, о чем они даже объявляют открыто. Они связывают это с преданиями о событиях, известными некоторым из них, предвещавшими то, что осуществилось, в чем они сами убедились.
Одно из знамений, которые у них считаются вещими, заключается в том, что между мечетью Ибн Тулуна и Каиром расположены близко друг от друга две башни древней постройки; на одной из них находится статуя, обращенная в сторону Магриба, на другой — статуя, обращенная к востоку. Они считали, что, когда одна из них упадет, это будет предвещать победу над Египтом и другими странами жителей той страны, куда смотрела статуя. По странной случайности упала статуя, которая смотрела к востоку, и за ее падением последовала победа гузов над династией Убайдитов и взятие ими Египта и других стран. И вот теперь они ожидают падения западной статуи и свершения своей надежды на установление над ними власти его (Магриба) жителей, если Аллаху будет угодно. Завоевание страны Альмохадами сделало бы их всех поголовно счастливыми, и они стремятся к нему, как к светлому утру, уверенные в его осуществлении и ждущие лишь часа, когда неминуемо будет выполнено обещанное. Мы были свидетелями этому в Александрии, Мисре и в других местах, разговаривая и слушая об удивительном обстоятельстве, которое указывает на то, что это грядущее событие — подлинное дело Аллаха и его истинного призыва. Дошло до нас, что один из законоведов этой страны (Египта), лицо в ней значительное, составил проповеди, готовые к произнесению их перед нашим господином, эмиром верующих — да возвысит Аллах его дело! И он (законовед) ожидал этот день ожиданием дня счастья, и он ожидал его ожиданием освобождения, с терпением, которое есть признак набожности. И Аллах, всемогущий он и великий, распространил его слово и возвысил его молитву, ибо он может сделать все, что хочет.
Вечером во вторник 11-го упомянутого месяца, а это 2-е число месяца августа, произошло отправление наше из Джидды после того, как паломники дали поручительство друг за друга и имена их были внесены в список наместника Джидды Али ибн Муваффака сообразно приказу, /80/ полученному им от его господина, правителя Мекки, упомянутого Муксира ибн Исы. А этот человек, Муксир, [считает себя] потомком ал-Хасана ибн Али — да будет доволен ими Аллах! — но он из тех, кто не делает добра и не относится к людям, происходящим от этого благородного предка, — да будет доволен ими Аллах!
Мы шли ночь, пока не прибыли в ал-Карин с восходом солнца. Эта местность — приют паломников и место складывания их вещей; там они надевают ихрам[127] и, придя утром, весь тот день отдыхают. А когда наступает вечер, то они поднимаются и движутся ночью, и утром прибывают на благородную священную землю[128] — да увеличит Аллах ее почести и влияние! Возвращающиеся из хаджа также останавливаются здесь и отсюда направляются в Джидду.
В упомянутой местности есть источник приятной проточной воды, поэтому паломники, совершив ночное путешествие к нему, не нуждаются в запасе воды. Весь вторник мы отдыхали в ал-Карине. А когда наступил вечер, мы вышли из него, одетые в ихрам для умра[129], и двигались всю ночь, и на заре достигли пределов священной земли, и остановились там, ожидая рассвета. И вошли мы в Мекку — да хранит ее Аллах! — в первом часу четверга, 13-го раби [II], а это 4-е число месяца августа, через ворота ал-Умра, и в эту ночь мы завершили наше путешествие. Луна уже бросала свои лучи на землю; ночь сняла перед нами свое покрывало; голоса со всех сторон возглашали призыв на молитву со словами «лаббайка»[130]. Они сливались в один зов и страстно умоляли Аллаха; слова «лаббайка» то усиливались, то стихали до мольбы. Ночь была по своей красоте яйцом бесплодия[131], и она была как невеста первых ночей супружеской жизни, и девственница среди дочерей судьбы, когда мы прибыли в упомянутый час на священную землю великого Аллаха и место пребывания его друга Ибрахима ал-Халила.
127
Израм — особое одеяние, в которое облекается паломник, вступая на священную территорию во время хаджа. Состоит из двух кусков ткани (изар), не имеющих ни единого шва, и обуви. Один кусок ткани оборачивается вокруг нижней части тела от пояса до щиколоток, а другим прикрывается верхняя часть, за исключением правого плеча у мужчин. Женщины, естественно, закрывают всю верхнюю часть, окутываясь обычно с головы до ног.
128
Священная территория (ал-харам аш-шариф) включает в себя Мекку с окрестностями; центром ее является Кааба. По преданию, Ибрахим получил приказ от Аллаха призвать к паломничеству людей своего и будущего времени. Он поднялся на гору Абу Кубайс, возвышающуюся над Меккой; Черный камень бросил в этот момент ослепительный свет на окружающую область. Демоны, сбежавшиеся на голос Ибрахима, ошеломленные, остановились там, где их застал свет. Так обозначилась протяженность священной территории, охватывающей небольшие долины, спускающиеся с гор; границы ее весьма неточны. Пограничные пункты назывались «мавакит» («станция», «остановка»); там паломники облачались в ихрам. Одним из таких пунктов был Карин, расположенный в одном переходе от Мекки.
130
«Лаббайка» — первые слова формулы обращения ж Аллаху, которая в полном виде («талбийа») переводится следующим образом: «Я здесь перед тобой, о ты, не имеющий сотоварищей! Я здесь перед тобой, хвала тебе и признательность, и могущество! О ты, у которого нет сотоварищей!» Формула эта доисламского происхождения; в мусульманской ортодоксии ее связывали с Ибрахимом, ибо, по преданию, ее произносили все те, кого Ибрахим сзывал на хадж. Произнесение этой формулы означает, что паломник привел себя в состояние освящения и должен соблюдать предписанные запреты. Он был обязан повторять формулу «талбийи» при всех значительных моментах до возвращения к мирской жизни.
131
Это выражение имеет ряд значений, в частности — то, что происходит один раз, не имея продолжения, подобно подарку скупого, или то, чего вообще не бывает.