Это побивание камнями было совершено при восходе солнца в день жертвоприношения. Затем большая часть паломников отправилась совершать таваф ал-ифада, однако некоторые из них оставляли его на второй день, /178/ а другие даже на третий — день спуска в Мекку. А на второй день, следующий за днем принесения жертв, на заходе солнца люди бросали семь камней в первую джамра и столько же — в среднюю джамра, вставая у обеих джамра на молитву, и также в джамра ал-акаба, не останавливаясь у нее, руководствуясь во всем этом примером пророка, да благословит его Аллах и приветствует!
В эти два дня джамра ал-акаба занимала последнее место, тогда как в день жертвоприношения она была первой и единственной; никакая другая не могла сравниться с нею [по количеству брошенных в нее камней]. На второй день, следовавший за днем жертвоприношения, после бросания камней, проповедник произнес проповедь в мечети ал-Хаиф; затем он объединил сразу молитвы полуденную и послеполуденную. Проповедник прибыл с иракским эмиром; о нем говорили, что халиф облек его полномочиями проповедника и кадия Мекки; его звали Тадж ад-дин. Его действия показывали, что он туп и глуп; об этом свидетельствовала его проповедь, язык которой был неправильным.
Когда настал третий день, верующие поспешили спуститься к Мекке, совершив все 49 метаний камнями: 7 из них в день жертвоприношения, в джамра ал-акаба, по обычаю, затем 21 на второй день, после захода солнца, по семи в каждую из трех джамра. И столько же — на третий день; [затем] они поспешили в Мекку. Одни из них совершили послеполуденную молитву в ал-Абтахе, другие в священной мечети, а некоторые опередили их и совершили в ал-Абтахе полуденную молитву.
Прежде полагалось провести в Мине три дня после дня жертвоприношения, чтобы совершить метание семидесяти камней. Но в наше время утвердился обычай сокращать пребывание до двух дней. Аллах благословенный и всевышний сказал: «Кто поторопится в два дня, нет греха на том, а кто замедлит, то нет греха на том»[246]. Все это объяснялось страхом перед Бану Шаба, которые могли неожиданно появиться и напасть на мекканцев.
В день упомянутого спуска к Мекке произошла шумная стычка между черными жителями Мекки и тюрками иракского [каравана]; были нанесены раны, обнажены сабли, натянуты луки, пущены стрелы и разграблены /179/ товары у нескольких купцов, ибо Мина в течение трех этих дней была одним из самых больших рынков. Там продавали все — от драгоценных камней до грубых бус — и прочие предметы и продукты всех стран, так как она была местом собрания людей со всего света. Но Аллах предотвратил опасность этой стычки, быстро ее усмирив.
Эта счастливая остановка являлась завершающей, ибо верующие здесь заканчивали свой хадж. Хвала Аллаху, господину миров!
В субботу, день упомянутого жертвоприношения, из лагеря иракского эмира в Мекку на четырех верблюдах доставили покрывало для святой Каабы. Впереди их шествовал новый кадий в черной халифской одежде[247]. Знамена колыхались над его головой, а сзади него били в барабаны. Это был двоюродный брат шайибита Мухаммада ибн Исмаила с отцовской стороны, который находился при [покрывале], ибо уже говорилось, что халиф, отдал приказ об отстранении его [шайибита] от охраны Каабы из-за неприглядных дел, которыми тот прославился; ведь Аллах очищает свой благородный Дом через того из своих слуг, кто угоден ему, по его милости! Впрочем, этот двоюродный брат по своему образу действий и поведению был подобен своему предшественнику, о котором говорилось в связи с первым низложением.
Покрывало было помещено на почитаемой площадке на самом верху Каабы. Во вторник 13-го этого благословенного месяца [28 марта 1184 г.] шайибиты занялись его опусканием, [а это была материя] яркого зеленого цвета, привлекающая взоры своей красотой. На верху ее находилась широкая красная надпись. На стороне, обращенной к почитаемому ал-макаму, где открывалась почитаемая дверь, то есть на ее благословенном лице, после слов величания читали: «Поистине, первый Дом, который установлен для людей...»[248], а на других сторонах — имя халифа и слова молитвы за него. Упомянутая надпись была окружена двумя красными каймами с маленькими белыми кружками, где были начертаны мелкими буквами стихи Корана, а также имя халифа.
247
Черный цвет был официальным цветом Аббасидов, как знак траура по тем членам семьи Мухаммада, которые погибли от рук Омейядов.