Вот скромница: она едва поводит плечами и глазками, спина выгнута, ноги почти не работают, временами она просто стоит на месте, работают лишь кисти рук.
Вот кокетка: головка повернута к плечу, губы трубочкой, ноги и руки ходуном ходят. Выражение лица такое, будто ее застали не совсем одетой, - оскорбленная невинность.
Вот деятельная фигура: она сучит руками бесконечную нить и вращает нижней частью туловища, точно рукояткой мясорубки. На лице решимость танцевать до конца, даже если это продлится неделю.
Вот особоа романтичная: она запрокинула голову и передвигается, точно сомнамбула, с безвольно опущенными руками.
О юношах молчу. Они, как правило, танцуют безобразно. Грубо, некрасиво и пошловато.
Если забыть об эстетической стороне бытовых танцев, то у них имеются следующие утилитарные цела:
А) выработка танцующими координации движений;
Б) поддержание мышечного тонуса;
В) времяпровождение;
Г) знакомство с партнером или партнершей, поддержание знакомства, ухаживание и т.п.
Что касается первых трех пунктов, то современные танцы дадут сто очков вперед танцам прошлых лет. Это трудная и опасная работа, требующая подготовленного костно-мышечного аппарата. Трясутся полы, гудят колонны. В Америке на танцующих упал потолок. Мощность средней дискотеки равняется мощности колхозной гидроэлектростанции.
Но с последним пунктом заминка.
Вспомним, какие муки, какие страдания пережили мы в юности на танцах! И из-за чего? Только из-за боязни пересечь зал, подойти к противоположной стене, у которой жались девочки, и с деревянным кивком пригласить на танец ту… Или даже эту.
Ноги становились как ватные. Прошибал пот, в глазах толпились красные шарики, в ушах стучала кровь. И вдруг тебе отказывают! И ты как идиот возвращаешься к противоположной стене под огнем кинжальных взглядов всей школы. Ах, позор…
Или стоять в стайке подруг, мять влажный платочек, делать вид, что тебе безразлично, когда вокруг приглашают всех, кроме тебя, и краснеть, и слезы наворачиваются… Ах, обида!
Я уже не говорю обо всех переживаниях, связанных с тем, куда положить руку и в какую сторону двинуть ногу. Это неописуемо.
Этот священный ритуал приглашения, выбора, равносильного жизненному (так казалось), ритуал, породивший множество драм и неврозов, начисто изжит современным танцем.
Счастливые вы наши! Вам никогда не узнать этих терзаний, не испытать глубины поражения, не обрести комплекса неполноценности. Вы встаете из-за столиков и выходите на свободное место - просто встаете и выходите сами по себе, небрежно посматривая по сторонам. В одиночку ли, группой - вам это, в сущности, все равно, вы идете танцевать для себя, чтобы самовыразиться, и плевать вам на все муки предыдущих поколений с их ритуалами.
Я не могу забыть одного паренька лет шестнадцати, увиденного однажды в Крыму. Мы отдыхали семьей в пансионате, расположенном вдали от шумного Южного берега, где-то между Севастополем и Евпаторией.
Там была открыта танцевальная площадка, над которой висел алюминиевый репродуктор-колокольчик. По субботам из него падала на площадку хриплая музыка, а отдыхающие с детьми от нечего делать толпились рядом. Почти никто не танцевал, за исключением группы молодых девушек и стайки детей, уморительно им подражавших.
Парень приходил из соседнего поселка один, вел себя скромно, стоял под ветвями акации, залитой электричеством южной ночи. Медленные танцы он пережидал, но когда колокольчик начинал ритмично содрогаться, он выходил на возвышение танцплощадки и начинал танцевать.
Глаза его были прикрыты в экстазе, он словно гладил себя движениями ладоней, гримаса боли и счастья искажала лицо. Ему никто не был нужен, только он сам и музыка. Это была квинтэссенция нарциссизма и одиночества.
Но вот кончился танцевальный блок, и публика вновь осела за столиками. Начался блок тематический. Три слайд-проектора принялись обстреливать экран изображениями. Каждое задерживалось на нем не более чем на три секунды. Ведущий произносил текст.
Продолжала играть напористая музыка. Публика потребляла информацию.
За три дня смотра мне довелось увидеть довольно много тематических блоков продолжительностью от трех до пяти минут. О чем я только не узнал! Об архитектуре Ленинграда и о докторе Споке, о космических исследованиях и о новых марках мотоциклов, о художнике Малевиче и о Джоне Ленноне, о музее восковых фигур и о президенте Рейгане.
Смотреть было временами интересно, но почти ничего не задержалось в памяти.
Если дискотечные слайд-фильмы назвать искусством, то это искусство мотыльковое, сиюминутное, рассчитанное на мгновенное потребление без последствия. И очень поверхностное.
Собственно, мои непосредственные живые впечатления от дискотеки на этом исчерпываются. За три дня я получил такой заряд рок-музыки, который не только компенсировал мое многолетнее небрежение к этому жанру, но и создал изрядный запас на будущее. Учитывая, что я не танцевал, можно сказать, что звуковая энергия накапливалась во мне, не находя выхода наружу в виде танцев до изнеможения.
Но вот какая крамольная мысль преследовала меня, когда я наблюдал за ритмично содрогавшейся толпой: от чего отдых? Так ли перегружены мы физически? Нет. После разгрузки вагонов трудно прыгать в течение трех часов. Значит, отдыхаем от духовных трудов? Но где они? что-то не видно.
В том-то и дело, что происходит не кратковременное отвлечение от чего-то трудного и серьезного, а подмена его легким и развлекательным. И мы идем на это, потому что так проще, легче, удобнее. Но это именно та легкость, которая впоследствии мстит за себя.
«А знаешь ли ты, старик, древнюю истину? - довольно развязно сказал внутренний голос. - Молодость всегда права».
«Это преимущество проходит со временем, - отвечал я. - И еще посмотрим, что будут танцевать их дети».
Собственно, это я и имел в виду, когда говорил об отмщении.
…Я писал эти строчки, а из динамика за моей спиной доносился обволакивающий голос Аманды Лир. Таким голосом могла бы петь только космическая пришелица.
А мне вспомнилась вполне земная девушка, посетительница дискотеки. Я приметил ее на второй программе, а потом наблюдал специально. Она посещала каждую конкурсную дискотеку и танцевала каждый танец.
Семь часов танца в день.
Высокая, рыжая, в вельветовых брюках песочного цвета, она выходила на площадку и танцевала с веселым азартом, будто споря с кем-то и ощущая свое превосходство.
«Я хочу повеселиться и размять тело, - весьма кстати переводил текст очередного шлягера диск-жокей. - Я танцую, и все на меня смотрят. И вы отнять этого не можете!»
Глава IV.Первые шаги.
Надобно признать, что РД опять был собою доволен. Ему казалось, что он достойно продолжил разговор, начатый в статье об Утесове, обозначил проблемы, подтолкнул читателя к выводам… В журнале «Аврора» тоже одобрительно отнеслись к февральской книжке 1982 года, где родился «рок-дилетант», советовали продолжить разговор.
Почта пришла заинтересованная, что можно было объяснить относительной новизною темы, но отнюдь не глубиной проникновения в нее. РД понимал, что лишь прикоснулся к явлению, обнаружившему массу проблем, и интуитивно потянулся к самой сложной и запутанной - музыкальной проблеме, в которой к тому же ни черта не рюхал.
Казалось бы, сам Бог велел ему заниматься и дальше дискотеками, раз уж ввязался он в это дело; как-никак его литературный опыт мог пригодиться, в жанре сценария РД приходилось много работать. Однако это его почему-то не интересовало. Самым притягательным из того, что он увидел и услышал на дискотеках, была музыка, которую он тогда чохом называл «рок-музыкой». На самом же деле большей частью там звучала музыка «диско», советская и зарубежная эстрада. Правде, в слайд-фильмах проскакивала информация о той или иной западной рок-группе, попадались и отечественные названия. Мало тогда о чем говорящие РД: МАШИНА ВРЕМЕНИ, ДИНАМИК, ВОСКРЕСЕНЬЕ,