Король в испуге отскочил в сторону: перед самым его носом катилась живая гора. Отяжелевший от рома монарх пустился в бегство.
Но Змей уже утихомирился, и король тяжко осел наземь. «Отныне и впредь настрого запрещаю тебе двигаться без моего разрешения!» - прохрипел он.
- Очень трудновыполнимое условие, Ваше Величество! - бойко ответил Змей, хотя у него уже слегка заплетался язык. - Если ты будешь настаивать, о повелитель муравьёв размером с корову, мы можем сейчас же распрощаться, траляля, траляля, труляля.
- Это так ты держишь своё слово, обманщик? - возопил король. - Ну-ка, возьми назад свои слова, а иначе челюсти моих воинов расщепят тебя на атомы!
- Ваше Величество, малыш, - спокойно ответил Змей, -я не отрицаю, что муравьиный народ отличается выдающимися умственными способностями, но прими во внимание, что и Змей отнюдь не символ глупости. Я знаю, что даже голиафы среди вас - не больше спичечной головки, об этом я сужу по вашему голосу, и опыта мне не занимать!
1 Государственная измена (лат.)
- Это фатальная ошибка! - простонал уничтожен« ный король. - Это правда, что у нас относительно тихий голос, но только в этом отношении нас обделила природа-мачеха. Подумай, что и Бисмарк, гунн и телом, и духом, обладал тихим, тонким, смехотворным, почти девичьим голоском.
- И тем не менее, его голос был посильней муравьиного, хоть он и не был величиной с корову! Траляля.
- Но если я не больше спичечной головки, то как же я собственными силами приволок тебе двух крупных кроликов и пятилитровую кружку, а?
- Это потому, что мы живём в стране Абсурдии, плетём, сочиняем и выдумываем, и не только здесь, как мне кажется, а повсеместно! Но играем в открытую, мой остроумный малыш Александр! Я догадался, что ты хочешь использовать меня для достижения мирового господства, и я готов служить тебе за еду и питьё, но только при условии, что ты будешь обращаться со мной как следует, не свысока, а хотя бы на равных. Я понимаю, что одно неосторожное движение - и я раздавлю всю твою армию, поэтому принимаю твоё условие касательно свободы передвижения, но не тон, в котором ты со мной разговариваешь. Как тебе такое предложение: я буду держаться на расстоянии пятидесяти муравьиных километров от твоего царства, там я смогу двигаться, как захочу. Когда у тебя будет надобность во мне, твоём орудии уничтожения, просто подай мне сигнал из человеческой трубы. Если ты нашёл пятилитровую кружку, то уж и трубу как-нибудь разыщешь. Не успеешь и глазом моргнуть, я окажусь с тобой рядом, и ползти буду только по твоим инструкциям. Договорились, великий король?
- Хмм, в твоих словах есть мудрость, господин фон Змей, хоть я по-прежнему абсолютно не согласен с твоей оценкой моих размеров... Но на первое время я готов согласиться, хорошо, хорошо, - проговорил он уже почти сквозь сон. - Остальное обсудим завтра. А теперь - я такая свинья, когда напьюсь - расскажи-ка мне сказку об этом твоём - как его там - бивагинальном - синем - свинцовом медяке, чтоб мне лучше спалось - ты, свинья - пардон, граф фон Свинья - когда я пьян, я уж такая свинья...
- Vandrovali drâtemci, vod Trencma po silnici!1 - вместо того чтобы рассказывать, запел Змей.
- Дурак! Рассказывай - это приказ - король королей приказывает - о свинцовом медяке - что это вообще за чушь такая - как он может быть свинцовый, если он медный, тупица ты этакий?
- Что? Ха-ха-ха! В том-то и суть этой великой загадки, величество! Изначально он назывался просто свинцовой монетой индейца Рацапи. Я искал её сотню, три сотни, три тысячи лет - всё без толку! Известно, что ничто не доводит до исступления так, как долгий, безрезультатный поиск, даже если речь идёт о пуговице от сорочки, и ничто так не сводит с ума, как чудовищная ярость. И вот случилось, что однажды, когда я корчился в бешеной ярости, повторяя сквозь рыдания: о, трижды проклятая свинцовая монета! - я вдруг вместо этого прокричал: «этот проклятый свинцовый медяк!!!» И словно таинственное успокоение спустилось на меня в эту минуту, некое содрогание, предчувствие, что нечто огромное и громогласное двинулось ко мне, сделало первый шаг... Потом, разумеется, пришло отрезвление и смех, но в этом смехе звучал возвышенный звон божественных мечей. А позже свинцовый медяк сам оказывался у меня на языке, волей-неволей повторял я эти слова, только и думал о них, как одержимый, Змей превратился в свинцовый медяк, а свинцовый медяк - в Змея. Я очень долго думал о значении этой вещи, и, наконец, сказал себе: «Цель и смысл твоей жизни заключается в том, чтобы найти свинцовую монету. В глубине души ты знаешь, что живёшь ради самого возвышенного на свете. Но даже если самые великие истины выбиты на этой монете, может ли статься, чтобы эта монета и была самой возвышенной возвышенностью? Нет, не может!» Конкретный объект, доступный восприятию органами