- Великие Духи, благодарю вас за прекрасный ужин. И, прошу вас, примите мою жертву.
Я выбрала из тарелки лучший кусочек тушенки и бросила его в огонь. Язычки пламени слизнули его, выбросив в мою сторону снопик искр. Жертва принята. Славьтесь, Духи!
- Дашка, язычница фигова. Нет, чтобы самой съесть! - сидящий напротив Макс засунул ложку с кашей в рот и насилу проглотил, высунув затем язык по- собачьи задышав. Правильно, нечего горячее сразу в рот совать.
- Цыть! - шеф лениво выбрал из своей тарелки лучший кусок и бросил его в огонь, - Дашка все правильно сделала. Тут их территория, а мы только гости.
Я показала Максу язык и расхохоталась, глядя на его обиженную физиономию. Ладно, чего уж. У парня вторая экспедиция, если считать археологическую практику первой. Молодой еще, привыкнет. И в духов поверит, и есть научится все, что шевелится, и перестанет удивляться поведению старших. Хотя касаемо последнего его еще много сюрпризов ждет…
- Так, доедаем, моем чашки и спать! Подъем в семь, надо закончить с лагерем. Алиса - дежурная, Даша завтра берет троих парней и идет на раскоп. За вами прополка, - шеф поднялся на ноги и кинул свою чашку в импровизированную мойку - пластиковый тазик с водой.
Я мысленно застонала. О, нет! Лучше бы я завтра кашеварила! На раскопе растет крапива вперемешку с коноплей и еще какой-то колючей дрянью. Учитывая теплый май и жаркое начало июня, травы там - немерено. И нам ее завтра предстоит повыдергать.
Мы с Алиской помыли посуду и вернулись к костру, на котором ребята уже успели закипятить чайник. Накидав в чай мяты, мы разлили его по кружкам и притихли. Я сосредоточенно медитировала на огонь, Алиска рисовала что-то на земле прутиком… Как же хорошо!
Я сжала ощутимо обжигающую ладони эмалированную кружку и подняла голову. Сквозь кроны деревьев проглядывали непривычно яркие звезды. В городе их почти не видно из-за огней и освещения, а здесь… Кажется, что достаточно подняться повыше - и ты достанешь до них рукой. Луны еще не было, и окружающий нас темный лес безнаказанно разглядывал сидящих у костра. Мне почудился взгляд в спину, и я улыбнулась сама себе - здравствуй, Отец-Алтай. Твоя блудная дочь снова вернулась домой…
Костер почти погас, когда мы разошлись по палаткам. Сегодня все устали с дороги, а завтра будет трудный день. Я раскатала по пенке шерстяное одеяло и забралась в свой спальник, верой и правдой служивший мне уже третий сезон. Соорудив подушку из куртки, я пристроила на ней голову и почувствовала себя абсолютно счастливой. Мне не нужны для счастья куча денег и дорогих вещей, не нужны слава и роскошь, даже комфорт не нужен. Мне нужны горы и Катунь. Звезды над палаткой, огонь костра и горячий чай в компании друзей.
Я прикрыла глаза и представила себе завтрашний день. Яркое солнце, чертову траву и первую траншею на раскопе. И первую пыль Древности, которая осядет на моих плечах.
*имеется в виду граница Республики Алтай и Алтайского края.
** http://pixs.ru/showimage/DSC02564k6_5322006_7097852.jpg
*** http://pixs.ru/showimage/xd5e1af17j_8330879_7098188.jpg , только вокруг лес и зелень) Этот чадыр - реальный, стоял по дворе археологического клуба. Мы там сосиски на костре жарили)
========== 2. Дороги. ==========
- Там у третьего порога, за широкою ступенью, верно шелковые камни, бьется надвое дорога, слышишь? Правый путь ведет на пристань, путь окружный – в горы, к югу, но на свете нет дороги, чтобы нас вела друг к другу! Дороги сплелись в тугой клубок влюбленных змей, и от дыхания вулканов в туманах немеет крыло… Лукавый, смирись - мы все равно тебя сильней, и у огней небесных стран сегодня будет тепло…*
Нестройный хор, возглавляемый женским голосом, затих, стоило погаснуть гитарным аккордам. Сидящий в чадыре отряд, возглавляемым шефом, восседающим на центральном “месте вождя”, готовился к завтрашнему разделению - рано утром половина народа под моим руководством выдвинется в первую в этом году дальнюю разведку - по Чуйскому тракту, дальше на Усть-Коксу и параллельно течению Катуни по пересеченной местности. Потому как дальше Усть-Коксы дороги нет. Задача - пройти полторы тысячи километров и добраться до горы Челтогаш, заложить у ее подножия шурф на предположительно курганном могильнике, датируемом начальной границей Скифского времени и вернуться без приключений. Последнее обстоятельство вызывало у меня особый скептицизм.
Шеф останется в лагере, а мне предстоит “проверка на вшивость” - первый самостоятельный выезд, первые самостоятельные раскопки. Нашей команде предстоит уехать на край географии, где не работает никакая связь и на ближайшие пятьдесят километров - ни единого поселения, только горы и дикие пастбища. И не дай бог нам где-нибудь застрять!
Алиса со мной не едет - шеф назначил меня заместителем начальника отряда, а Алиса его же приказом меня замещает. Это вызвало скрытое недовольство у некоторых товарищей, рассчитывающих на это место. Не сказать, чтобы меня это волновало - я изначально на эту должность не претендовала. Назначили - спасибо за доверие. А нет… так и ладно. Я не для того сюда ехала. Семь экспедиций прошла рядовым членом отряда, и восьмую прошла бы так же. Но приятно, черт возьми.
За эти восемь лет Андрей Палыч Бородовский, доктор наук, археолог от бога и просто шедевральный человек стал для всех “старичков” больше, чем руководителем или преподавателем. За глаза его все привычно именовали шефом, а некоторые, в числе которых и мы с Лисой - Учителем. Он действительно научил нас всему. Не только в профессиональном плане. Он научил нас терпеть тогда, когда уже нет сил - просто потому, что так надо. Научил вставать и делать, как бы не было лень. Научил не бояться браться за то, о чем ничего не знаешь. Научил ценить мир вокруг себя и тех, кто рядом. На секунду или на годы - не важно. Шеф, Учитель… Он научил нас, и продолжает учить, лепить из нас тех, кто мы есть, делать каждого, кто ездит с ним, сильнее. Без него не было бы сейчас меня такой, какая я есть. Он смог встать на одну ступень с Батей - тот дал мне воспитание, детство, понятие любви и семьи. А Андрей Палыч научил не бояться неизвестности и улыбаться ей. Потому что вся наша жизнь - сплошная неизвестность.
Машина уже погружена. Поедем мы на нашем боевом коне - ГАЗ-66 с фирменной росписью кузова. Ох, и гонял же нас шеф, когда утром после Ночи Творила увидел это художество… За три года оно прижилось, было продублировано специальной краской и экспедиционная машина стала узнаваемой. Еще бы, такая птичка… В темноте увидишь - испугаешься! Надо будет предложить шефу идею со световозвращающей краской…
Пора спать - выезд в шесть утра.
Оставив гитару Алиске, я пошла к себе, но, вместо того, чтобы лечь спать, нашарила в палатке большой фонарь и тихонько пошла к выходу из лагеря. Перейти поляну, Чуйский тракт, отделяющий гору от реки, и добраться до своего заветного камня. Он, словно утес, выдается на стремнину и кажется совершенно неприступным. Надо просто знать, как на него забираться. Мы с Алиской нашли его еще в первую археологическую практику. Я вспомнила, как мы вдвоем - отчаянно трусящие семнадцатилетние девчонки, промокшие, замерзшие, забрались на этот камень и стояли на его вершине, глядя в бушующую под нашими ногами темную воду. Упасть туда - не выплывешь. Внизу острые камни и течение такое, что мгновенно сбивает с ног. Но это того стоило. Была холодная августовская ночь, река была полна воды после прошедших ливней и потихоньку сходящих с гор на юге ледников. Над водой и противоположным берегом Катуни клочками висел то ли туман, то ли слишком низко опустившееся облако. А мы стояли на камне в обнимку и смотрели на воду и огромные влажные звезды, висящие над горой, слушали шум леса и шуршание травы. Утром нам предстояло вернуться в Новосибирск - к родителям и привычному укладу жизни. Мы с Алисой смотрели на окружающий нас мир и тихо-тихо клялись друг другу, что обязательно сюда вернемся.