- А если я хочу, чтобы мне его поставили?!
- Ну, я могу сказать шефу, но это больно. Очень больно.
- Можешь считать, что я мазохист! Но я хочу такое же клеймо, как у тебя!
- Ну, тогда ты сам напросился!
Мы расхохотались и в обнимку пошли к темной полосе леса.
Утро Посвящения началось с того, что Том искал свои ботинки. Нашел на дереве и долго пытался их оттуда снять. Лично вешала, так что мучился долго!
Потом все посвящаемые, то бишь Том и практикантропы, искали по лагерю «волшебные вещи» - лопату с бантиком, топор с синей ленточкой и еще кучу всякой мелочи.
Следующим пунктом издевательства была попытка занять стул, стоя друг к другу спинами и с завязанными глазами. Для этого испытания я выбрала Тома и Леху – самого высокого из перваков. Фишка была в том, что колоду, исполняющую роль стула, перед самой командой «Начали!» заменяли на небольшой тазик с водой… Над мокрой задницей Лехи, оказавшегося чуть проворней, ржали так, что окрестные деревья качались.
Потом мы заставили Тома и оставшуюся компанию выдувать из пепла конфетки и лопать их. Не дав несчастным умыться, мы завязали им глаза и заставили кормить друг друга сгущенкой. То, во что превратились их лица, когда сгущенка смешалась с пеплом, без смеха вспоминать невозможно.
А потом прибежало ужасное чудовище, сделанное из простыни, папоротника и до кучи разрисованное углем. И спастись от него можно было, только быстро добежав до квадрата, при помощи которого отрядный художник измеряет раскоп. Квадрат размером в один квадратный метр лежал на посредине поляны. А внутри него были еловые шишки. Мноооооого шишек!
Вопли народа, обутого в основном в шлепанцы, смешались с воплем «Хо-хо-хо!», донёсшимся со стороны лагеря.
Со спуска вальяжным шагом шел высокий мужчина, завернутый в белую простыню наподобие тоги. В одной руке он держал лом, а в другой лопату. На груди, обтянутой простынёй, углем было криво написано: «Бог!».
- Я бог Археологии, и я пришел благословить выдержавших испытание!
Обалдевшие глаза Тома, глядящие на весь этот бедлам, я описать не смогу. В тот момент я просто погибала от хохота.
С пинка Сергея, выполнявшего роль разводящего, народ на коленях полз к Богу через всю поляну, чтобы получить лопатой по башке и уже на своих двоих подняться в гору – в чадыр, для постановки клейма на задницу или любое другое место.
Стоило первому из посвящаемых достигнуть чадыра, как из него донеслись дикие вопли, всполошившие всех остальных. Я шустро отделилась от остальных и зарослями побежала наверх. Постановку клейма Тому я не могла пропустить! Тем более, что он будет первым за последние пять лет, кому его поставят по-настоящему. И ставить его буду как раз я – шеф сказал, что раз я рассказала, то мне и делать. И я жутко трусила, что у меня просто не поднимется рука.
Момент истины. Тома запихнули в чадыр, где ярко горел костер, на котором грелись «орудия пыток», одно из которых было настоящим. Ему завязали глаза и заставили чуть спустить шорты.
- Ты уверен? – я до последнего надеялась, что он откажется, и мы поржем над очередной перемазанной жирной сажей физиономией.
- Да! Ставьте уже, страшно!
Я взяла кочергу в руки и замерла, глядя на курящийся конец с литерой «А». Мою руку перехватила другая, и в ту же секунду раздался вопль боли. На этот раз настоящий. Я в свое время орала еще громче – это очень, очень больно.
Спустя несколько минут я уже сидела в палатке и обрабатывала ожог. Том тихо шипел сквозь зубы, но никаких комментариев не давал.
А потом был банкет и аукцион, на котором я за тысячу рублей купила «лот от шефа», в котором оказалась отлитая в бронзе химера – реплика той самой, что мы нашли несколько лет назад на нашем могильнике. Я повесила ее на толстый шнурок и подарила Тому – в довесок к свидетельству на гербовой бумаге, выписанному шефом и знаком ИАЭт**.
Рано утром мы стартовали в Новосибирск, добравшись до города уже к вечеру. Я не пустила Тома за руль, мотивировав это тем, что он не знает дороги и местных особенностей общения с ГИБДД. Было безумно тяжело ехать с пассажиром в два раза тяжелее себя, да еще на груженом вещами мотоцикле, но я справилась. Отмыться, проводить Тома, скататься к Академику – и обратно. Алтай меня все так же ждет.
Город встретил нас пылью и смогом, от которого мы отвыкли. Было ощущение, что просто нечем дышать. За сутки относительно принюхались.
Отмывшись, мы долго сидели на кухне, потягивая чай с привезенными с Алтая травами и перебрасываясь короткими фразами. Мы договорились, что Том позвонит мне, как только приземлится в Москве. Там будет пересадка на рейс в Лондон, до которого у него будет несколько часов. Дурацкое расписание рейсов. Россия…
От лицезрения воды меня оторвал звук телефона. Я посмотрела на экран телефона и положила его рядом, перевернув лицом вниз, чтобы не было слышно звонка. Это Том. Значит, я сижу тут уже больше трех часов.
В горло снова вонзилась иголка боли, сжавшая его и заставившая закусить губы. Я приказала себе не плакать, залпом допила кофе и спрыгнула с парапета, запихивая телефон в карман мотокуртки.
Долетел – и слава Духам. Потом позвоню. А сейчас… а сейчас пора домой. Завтра много дел. Очень много.
Я поставила Тень в гараж, погладила ее по баку и пошла домой по ночной прохладе. Подойдя к своему подъезду, я остановилась и запрокинула голову, вглядываясь в темные окна своей квартиры. Еще вчера, даже сегодня они горели ярким светом, и там нас было двое. А сегодня я буду там одна. Совсем.
Я тряхнула головой, сбрасывая наваждение, и вошла в подъезд. Поднявшись на свой этаж, я заметила фигуру, сидящую у двери моей квартиры, и тихо выругалась – только бомжей под дверью мне сейчас не хватало.
Медленно подойдя ближе, я пригляделась и остолбенела. Сидящий под дверью поднял на меня глаза и медленно поднялся на ноги. Мне показалось, что я вижу призрака. Ну, или очень хорошо получившуюся галлюцинацию.
- Ты же улетел?!
- Я не смог, - Том, живой и настоящий Том сделал шаг мне навстречу и остановился. – Как только ты вышла из аэропорта, я развернулся и побежал за тобой. Но… ты уехала с такой скоростью, что догнать тебя было невозможно. И я поехал сюда.
- И давно ты тут сидишь?
- Часов пять. Я боялся, что ты уже уехала на Алтай, и я не успел…
Он преодолел оставшееся между нами расстояние и обнял меня так крепко, что у меня перехватило дыхание.
- Том…
- Подожди, послушай меня. Даша, я идиот…
- Том, но…
- Я должен был сказать тебе это еще там, в горах. А я… я испугался. Ты сильная, ты очень сильная. Я привык, что женщину надо защищать, помогать… Но ты не приемлешь такой помощи. Ты другая. Я не знаю, что будет дальше, как я смогу… Но я смогу. Я тебя люблю, моя алтайская принцесса.
Я молчала, глядя на него во все глаза от удивления. Потом перевела взгляд чуть ниже и увидела, что он мне что-то протягивает.
- Что это?
- Ключи от моей квартиры. Ты согласна?
- Надо будет сделать тебе ключи от моей, - я приподнялась на цыпочки и обняла его за шею, спрятав лицо. – А как же самолет в Лондон?
- Я перезаказал билет на послезавтра – иначе сорву контракт. Так ты согласна? Ты поедешь со мной?
- Поеду. Докопаю экспедицию только – у меня тоже «контракт», - я посмотрела на такое дорогое мне лицо, словно светящееся в темноте улыбкой. – Пойдем домой.
Я повернула ключ в замке, и мы скрылись в уютной темноте квартиры.
*Академик – прозвище д.и.н., проф. В. И. Молодина, директора Института археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук.
**ИАЭт – Институт археологии и этнографии СО РАН.