Мне дали лопату и четко расчерченный квадрат, с которого нужно было убрать слой земли, счистив его до камней. Камни, как мне объяснили, нельзя было сдвигать ни в коем случае. А если сдвинул – сделать так, чтобы шеф этого не заметил.
Моего трудового энтузиазма хватило на два часа, после чего на меня навалилась какая-то дикая усталость. Оставшиеся два часа я заставлял себя шевелить руками, чтобы не отставать не то что от остальных парней, но и от Алисы, бодро вычищающей землю на своем участке.
Обратная дорога в лагерь – почти километр по лесу – показалась мне адски долгой. Очень уж много впечатлений за одни сутки. Слишком много всего и сразу – и дорога, и поиски лагеря, и ледяная река, и эти раскопки. И Даша, которой до сих пор нет.
Ужин, состоящий из овощного салата, странной темно-коричневой рассыпчатой крупы и мясной подливы, показался мне невероятно вкусным. Алиса объяснила, что готовят они себе сами и мне тоже предстоит освоить искусство готовки на костре, потому как дежурят все.
Темнота упала неожиданно. Когда мы шли на реку, солнце еще не собиралось заходить, а через двадцать минут в лесу воцарились сумерки, и через полчаса стало совсем темно. Я заставил себя войти в ледяную воду и смыть пыль с рук и ног – на большее меня не хватило, ноги свело спустя буквально пару минут. Постояв немного на берегу и посмотрев на темнеющее небо с проглядывающими сквозь него звездами, я начал хоть немного, но понимать, почему Даша так влюблена в эти горы. Они действительно прекрасны – стоящая напротив трехрогая вершина, окутанная вечерним туманом, громко шумящая ледяная река, потихоньку остывающий после жаркого дня песок, темные лес за спиной. И самое главное – я не чувствовал неизвестности или враждебности от этой природы, она словно дышала вокруг и спокойно наблюдала за нами.
В лагерь мы вернулись в полной темноте. Я шел за Алисой по тропинке, стараясь не сбиваться с шага – она словно видела тропу. На мой вопрос, что она там видит, она засмеялась и ответила, что по этому лесу может ходить с закрытыми глазами.
Поднявшись к палаткам, мы забрались в странное по виду сооружение, похожее на жилище северных народов. Внутри горел костер, и сидел весь отряд. Алиса направилась в правую сторону, а меня усадили слева. Оказывается, что по традиции чадыр, а это оказался именно он, делится на мужскую и женскую половины с местом вождя посередине.
Шеф внес мое имя в журнал, где были записаны все участники отряда, и я стал полноправным членом этой экспедиции. На треноге, стоящей над костром, невесть откуда появился чайник с водой, и вскоре Алиса, как пока единственная девушка, разливала дымящийся чай с какими-то травами по разноцветным кружкам с оплетёнными ручками.
Я смотрел на огонь и думал о сегодняшнем дне. Странные они, эти русские, безумные. И явно видно, что все происходящее доставляет им удовольствие. Даже отсутствие элементарных условий, ледяная река в качестве душа, кухня в виде костра и столов под растянутыми тентами – все это было им в кайф.
Я допил чай и отправился к себе, то есть в Дашину палатку. Забравшись внутрь, я завернулся в спальник и отключился с мыслью о том, что завтра должна приехать Даша и остальная часть отряда.
Разбудили меня крики и частый стук капель по палатке. На секунду стало светло, словно днем, и гору сотряс мощнейший удар грома. По палатке застучали.
- Том! Вставай быстрее! – испуганный голос Алисы перекричал окружающий шум и отогнал от меня остатки сна. Я натянул кроссовки и выбрался наружу. По лицу попало каплями начинающегося дождя.
- Что случилось?
- Бери документы, надевай сапоги и бегом на кухню! Палатки я укреплю, - лицо Алисы высветила еще одна молния.
- Зачем?
- Гроза идет, очень сильная. Деревья могут начать падать, а вокруг кухни их почти нет. Давай, вперед! – она обежала палатку и начала что-то делать с боковыми растяжками. В темноте я не понял, что.
Я нырнул внутрь, выудил из рюкзака резиновые сапоги, которые взял по настоятельному совету девочек, запихнул паспорт во внутренний карман ветровки и выбрался наружу, застегнув палатку на все замки. Под тентами кухни собрались уже почти все, последим пришел доктор Бородовский. Оглядев собравшихся своим цепким взглядом, он хмыкнул и послал одного из парней за чайником в чадыр.
Дождь уже не просто барабанил по тенту, а шел сплошной пеленой, усиливаясь с каждой минутой. Порывы ветра нещадно терзали наше укрытие, и я никак не мог взять в толк, зачем мы сидим и мерзнем тут, на продуваемой ветром кухне, когда могли спокойно сидеть в теплых спальниках. Дождь шел уже стеной, и я не видел, что творилось там, за границами тента.
Сверкнула очередная молния, и я отчетливо услышал треск и гулкий удар чего-то очень тяжелого, рухнувшего на землю совсем рядом. Парни повскакали с лавки и рванулись в сторону, откуда раздался треск.
- КУДА?! – громогласный возглас шефа заставил их остановиться, как вкопанных. – Сели по местам и не дергаемся! Упало далеко, после грозы будете смотреть!
Я не понял, что он сказал, и вопросительно посмотрел на Алису.
- Дерево где-то рядом упало, - она пожала плечами. – Потому мы тут и сидим, что сюда оно вряд ли упадет.
- Ты так спокойно об этом говоришь… – я глубоко вдохнул и выдохнул после услышанного – если какая-нибудь из окружающих нас вековых сосен рухнет на человека, от него ничего не останется.
- Нам хорошо – мы под крышей, и, если что, нам есть, куда бежать. Меня другое беспокоит.
- Что?
- Гроза пришла с гор. А дорога тут одна.
- И что?
Алиса прикусила губу и нервно постучала по мокрому от отлетающих капель дождя столу.
- А то, что Дашка с ребятами сейчас в дороге. Я боюсь, как бы их не накрыло.
========== 6. Гроза. ==========
Вивальди Антонио – Времена года. Лето - Presto
Я вольготно сидела в кабине Газ-66, с комфортом вытянув ноги. Впервые воспользовавшись своим «служебным положением», я заняла место шефа рядом с водителем и ничуть об этом не пожалела. Мы вышли в обратный путь рано утром, собрав легкие палатки и упаковав остатки вещей. Сережа, навострившийся забраться в кабину, был безжалостно отправлен в кузов – во-первых, я девочка, и мне надо бы уступать, а во-вторых… Я тут начальник, так что нефиг!
Усть-Кокса словно не хотела отпускать нас из своих владений. Сначала дядя Вова умудрился заблудиться в трех соснах, то есть в трех горах, и мы выскочили не с той стороны, оттормозившись почти на краю склона, отнюдь не плавно переходящего в обрыв, а потом, уже выскочив на дорогу, долго перекладывали и заново привязывали груз, который оказался плохо закреплен.
Я смотрела вперед, на петляющую впереди серую полосу дороги, которая то становилась прямой, как стрела, то начинала змеиными кольцами петлять по склону очередной горы. После того, как мы прошли Громотуху* – потрясающе красивый, но отчего-то жутко не любимый мною перевал, я позволила себе слегка расслабиться и начала потихоньку дремать. Здорово, все-таки, когда тебя везут, солнышко греет… Хотя, я уже так соскучилась по мягкому седлу Тени…
Обед мы готовить не стали, а просто перекусили рыбными консервами, разобрав по банке на брата и запив сие яство предусмотрительно набранной водой из родничка. Меня грела мысль, что к вечеру мы окажемся дома, в лагере. Отмоемся от дорожной пыли, попьем чаю в чадыре… и я выпрошу у шефа выходной – выспаться и привести в порядок мысли, просто поваляться в палатке до того момента, когда солнце нагреет полог и выгонит меня на воздух. Да и дежурному помогу, подготовлю лагерь к прибытию практикантов.
- Дашка, проснись! Смотри! – голос дяди Вовы вырвал меня из пелены полусна, и я часто заморгала, фокусируя зрение. Впереди была все та же дорога и горы, словно подернутые легкой дымкой. Вот же только обедали, вечер уже, что ли? Да быть не может – мы же не останавливались, чтобы дозаправиться.