Ответов не было.
Это было тайной, покрытой алкогольным угаром. И как я так вляпался? Наладил же точки соприкосновения с нормальными девчонками, а не идеалами красоты эпохи возрождения.
- Это фиаско, братан, - насыпал соли в сахар тихий голос Чижа, в котором только глухой не расслышал бы издевки.
- Ин-на, - буркнул я и, собравшись с силами, всё же сел.
- Ну да, ну да, - хмыкнул Чиж, протягивая мне запотевшую пластиковую полуторалитровую баклаху с пивасом. - А так?
За пузырь я ухватился, как тонущий за соломинку. Аккуратно открутил крышку и моментально простил юнцу его заносчивость и усмешку.
- Пшшш, - поприветствовало меня хмельное да пенное.
Я сглотнул от предвкушения. Ну как сглотнул, изобразил. Потом выдохнул и сделал первый, осторожный глоток. Холодненькое пивко приятно смочило язык, небо и провалилось в желудок. Я икнул, прислушиваясь к ощущениям.
Лихо опрокидывать в себя стопки с чистым спиртом или водкой, огромными глотками тушить горящие трубы пивом с дикого бодуна можно только в двух случаях.
Как по мне.
Первое, когда здоровья ещё овердохера и на кануне пил нормальное пойло. А второе - когда здоровья уже нет совсем и от принятого стакана зависит, переживешь ты это утро или нет.
А когда тебе слегка за тридцать. И ты где-то посередине. Да ещё и бухал всякую дрянь вперемешку.
Без похмелки плохо, но и не всякая заходит.
Мне фортануло. Пиво прижилось. Я улыбнулся и присосался к пластиковому горлышку. Теперь было можно. Почти литр за раз выглохтал и не заметил.
- А теперь валим. Встать, только, помоги, - протянул я руку Чижу.
Разбираться с огромной жопой и что тут творилось прошлой ночью, как-то не хотелось от слова “совсем”.
Даже после опохмелки.
Если что, потом справки наведем. А сейчас пора валить в закат. Точнее, в рассвет. Отсыпаться, похмеляться и вываливаться на сцену с довольной лыбой.
- Штаны то одень, - осадил меня малой. - И ты смог? - кивнул он в сторону огромной целлюлитной жопы, пока я фокусировал взгляд в поисках любимых и единственных портков. - Я бы не смог.
- Иди ты. Помоги лучше, - огрызнулся я, наконец-то, обнаружив свои потёртые джинсы, придавленные мозолистой пяткой обладательницы впечатляющей задницы. Рядом, кстати, обнаружился и один из патлатых. Его тощего тельца, из-за пышных форм, до этого мне просто видно не было.
Эвакуация прошла успешно.
А когда я на улице вдохнул полной грудью, да ещё пару раз приложился к фунфырику, в котором ещё булькало, а потом и закурил. Захорошело мне.
Такая ностальгия, такой кайф меня накрыл. Так счастьем торкнуло. Стоял, курил и как дебил лыбился.
Чиж даже носом поводил, пытаясь понять, что я смолю. Очковал он зря. Все было легально, в сигаретах был табак. Мне так казалось.
- Жопа! - прервал моё единение с утренней природой хриплый голос из палатки. - Метр на метр! В магазине лежит продовольственном. Мне бы сейчас хер с километр, я бы доставил ей удовольствие, - заверил округу голос.
Твердость намерений подтвердил звонкий шлепок.
- Иди сюда, любовь моя. Я так хочу тебе вогнать, - не унимался патлатый.
- Я сейчас блевану, - скривился Чиж, вспомнив габариты, объемы и прочие подробности моего похмельного утра.
- На вкус и цвет, - икнул я. - Так то, вроде и ничего, - протянул я, разглядывая на просвет остатки пены, стекающие по внутренней стороне опустевшей пластиковой баклахи.
Малой такого явно от меня не ожидал. Хлопнул себя по лицу, что-то забормотал, схватил меня за руку и потащил обмякающее тело в сторону деревни. А мне было уже на все пофиг. Иди не хотелось совершенно. А вот лечь и нихрена не делать хотелось дико.
Я это и пытался доказать Чижу, но подлый язык меня не слушался. А Чиж, обливаясь потом, тащил меня всеми возможными способами. Хрен его знает, как ему это удалось. Но до бабкиного палисадника он меня докантовал. Там меня и покинула силушка.
Сморило меня короче.
Второе пробуждение тоже приятственностью не отличилось. В себя я пришел от того, что мне на лицо что-то упало. Я попытался смахнуть. Не получилось. Это что-то размазалось по лицу и прилипло к руке, а над ухом зашумело.
- Ну пизнец, - резюмировал я, открыв правый глаз и узрев пальцы, измазанные птичьи дерьмом.
В родном доме меня, то ли не приняли, то ли не дотащили. Оставили под кустом сирени на растерзание пернатых дятлов-засранцев.
Поспал я, судя по положению солнца, знатно. Обед уже миновал. А то, что проснулся вовремя, стало ясно через пару секунд после осмысления хреновости моего бытия.