В летописи об этом походе прежде была запись Нестора, но, конечно, другая. Нестор не решился бы так обидеть Свято-полка, от которого зависел.
Текст заменен. Заменен рукою Сильвестра.
Еще следы. В Лаврентьевском списке события 1111–1116 годов, как известно, «исчезли». Некоторые историки, правда, считают, что соответствующие листы могли просто выпасть и затеряться. Но как же тогда сохранилась одинокая запись 1116 года об авторстве Сильвестра? Упомянутые историки предполагают: последнюю запись, как водилось иногда в старину, сделали на внутренней стороне переплета и она уцелела, несмотря на то что выпали заключительные листы книги…
Может быть, так, а может быть, и не так. Шахматов снова подозревает Сильвестра. Игумен, вероятно, самолично изъял последние страницы. 1111-й, 1112-й, 1113-й — события этих лет еще слишком злободневны, слишком напоминают о недавнем прошлом. Ведь в эти именно годы доживал свой век и умер Святополк, произошло киевское восстание, начал править Владимир. Выдубицкий игумен хотел основательно переработать эти записи в духе, угодном покровителю. Но либо не успел, либо не смог выполнить должным образом.
Загадки 1097 года
В поисках «Сильвестровых следов» Шахматов углубляется в летописный рассказ о страшном злодеянии, происшедшем лет за 20 до «смены» летописцев. В 1097 году, сообщает «Повесть временных лет», все князья собираются на съезд в городе Любече и говорят друг другу: «Зачем губим Русскую землю, сами на себя ссоры навлекая? А половцы нашу землю расхищают и радуются, что нас раздирают междоусобные войны. Да с этих пор объединимся чистосердечно, и каждый да держит отчину свою».
После съезда Давыд Игоревич, князь Владимирский, замышляет расправиться с князем Васильком и внушает Святополку, что Василько якобы вступил в сговор против него с Владимиром Мономахом. Василько, проезжая через Киев, останавливается в Михайловском Выдубицком монастыре.
Святополк приказывает схватить Василька и ослепить.
После этого возобновляется смута. Разгневанные князья во главе с Владимиром Мономахом требуют ответа у Святополка и Давыда. В междоусобицу вмешиваются поляки, венгры, половцы. В конце концов слепой Василько разбивает своих противников. На новом съезде в Витичеве в 1100 году князья договариваются о повторном разделе Русской земли, причем у вероломного Давыда отнимают его княжество, а напуганный Святополк клянется «блюсти мир».
Шахматов читает и перечитывает строку за строкой этого длинного и печального повествования…
Вот любопытное место: Владимир Мономах и Олег Черниговский собираются наказать Святополка за совершенное преступление. «Святополк же хотел бежать из Киева, но не дали ему киевляне бежать, но послали Всеволодову вдову и митрополита к Владимиру, говоря: «Умоляем, князь, тебя и братьев твоих, не губите Русской земли…» Выслушав это, Владимир расплакался и сказал: «Воистину, отцы наши и деды наши сохранили землю Русскую, а мы хотим погубить…»
После заключения мира Святополк вновь стал умышлять на земли Василька, говоря, что «это волость отца моего и брата». Дело дошло до битвы, но Святополк, «увидев, что лютый бой разгорается, побежал…»
Шахматов знает, что эти строки Нестор не писал. Ведь печерский летописец везде, где представляется случай, восхваляет Святополка, а здесь сей князь выглядит весьма мерзко: явно замешан в преступлении, намеревается трусливо скрыться из Киева после ослепления Василька, бежит с поля боя.
Зато Владимир Мономах готов мстить преступникам, но благородно уступает настояниям митрополита и своей мачехи, пекущихся о мире. Проливает слезы из-за раздоров на Русской земле. В одном месте повествование даже прерывается специальным панегириком Мономаху, его доброте и уважению к духовным лицам.
Следовательно, весь отрывок написан сторонником Владимира. Когда же именно? В самом тексте есть зацепка: «Давыд Игоревич умер в Дорогобуже». Это было в 1112 году.
На лице Василька «рана видна и сейчас»! А Василько умер в 1124 году. Значит, рассказ появился между этими датами. Как раз между 1112 и 1124 годами, около 1116 года, летопись была в руках Сильвестра! Значит…
Однако академик не торопится. Не торопится объявить Сильвестра автором рассказа 1097 года. Пока можно лишь заключить, что игумен вставил этот отрывок в летопись. Но он ли сочинитель этого отрывка?
И Шахматов рассуждает дальше.